Он бросается на нее.

Долго ласкает, чтобы разогреться.

И решительным толчком бедер входит в ее лоно.

Она стонет, извивается. Ее лицо багровеет.

Его уже не остановить.

Он меняет позу.

Таранит ее до изнеможения.

Отдыхает, снова меняя позу.

Чувствует накатывающую волну.

Сдерживается.

Медленным шагом продолжает восхождение.

Думает о компьютерных программах своей компании, чтобы отвлечься от натянутых нервов мужского естества.

Снова пауза. Закинув одну ногу на спинку дивана — другая свисает на пол, — Аямэй смотрит на него со странной улыбкой. Когда она занималась любовью в последний раз? Кто были ее любовники? Какие игры ей нравятся? Вопросы теснятся в голове Джонатана.

Он вновь устремляется в бой, не утруждая себя предупреждением. Встреча мужчины и женщины — это война без перемирий. Армия Джонатана продвигается вперед по территории противника, и на всем пути ее встречают стонами, хрипами и содроганиями. Смешивается пот, сталкиваются губы, сплетаются и расплетаются ноги, воздеваются к небу и бессильно падают руки. Наконец долгий вздох вырывается из груди Аямэй. Ее руки вцепляются в плечи Джонатана, глубоко в его плоть впиваются ногти. Он замирает, чтобы полюбоваться своей победой. Глаза молодой женщины широко раскрыты. Исчезла гордость бунтарки с Тяньаньмынь. Она смотрит на него с мольбой.

Кровь вскипает в его жилах, сердечный ритм зашкаливает. Джонатан устремляется к пику экстаза. Ему вдруг не хватает воздуха, все кружится перед глазами. Он падает с головокружительной высоты. И отваливается, обмякнув, на ковер.

Мало-помалу он приходит в себя, удовлетворенно потягивается и спрашивает партнершу:

— Ну как?

Ответа нет. Он поднимает глаза. Длинные спутанные волосы прикрывают Аямэй до пупка. Он раздвигает пряди, заправляет их за уши. Вот и груди — две крепостные башни. Он берет одну в руку и легонько встряхивает.

— Ну как, тебе понравилось?

Голос — жесткий, такой он слышал в их первую встречу, — звучит в ответ:

— Мне надо идти.

Его пальцы, играющие с ее соском, замирают.

— Почему?

— Я опасная женщина.

— Я знаю.

— Мужчины и женщины умерли из-за меня.

— Это было пятнадцать лет назад.

— Мы не должны больше видеться.

— Что с тобой?

Она бросает на него недобрый взгляд:

— Я не та, что ты думаешь.

— Поздно. Я вошел во вкус опасности. Хочешь воды?

— Женщина, будь она старая или молодая, проститутка или королева, — самка, на которую бросается самец. Со всеми обращаются одинаково. Для всех те же поцелуи, те же ласки, то же обожание. Все ложь. У фаллоса нет глаз и чувств нет. Таковы мужчины. Я ухожу. Мы больше не увидимся.

Джонатан не верит своим ушам. Да она с ума сошла, эта женщина. Столько усилий — и без толку? Он протестует:

— Кто-то обидел тебя, поэтому ты так мрачно смотришь на мужчин? Думаешь, ты — лишь дыра? Зачем же ты пришла ко мне, если знала, что я негодяй и мне только одного надо — переспать с тобой? Зачем же ты притворялась? А теперь поворачиваешь дело так, будто я тебя изнасиловал? Если я лжец, то ты лицемерка.