|
Девушка помнила эти руки, сжимавшие этой ночью ее тело, эти губы,целовавшие ее - и тут же с ужасом отметила, что ее губы опухли. Вся зардевшись, она протянула виконту свою дрожащую руку для поцелуя. - Нет-нет, - улыбнулся Анри, - дайте мне обе руки. Колетта беспомощно озирнулась, ища поддержки. Констанция только прикрыла веки, как бы давая ей знать: делай все, о чем просит виконт, он найдет способ успокоить твою мать, ведь баронесса Дюамель и в самом деле следила за каждым движением виконта, словно боялась, что тут же, не отходя от стола, он соблазнит ее дочь. - Обе руки, мадемуазель, обе, - тон виконта был строг.Колетта подала ему и вторую ладонь. Он внимательно осмотрел их и затем строго сказал: - По-моему, мадемуазель, вы не мыли руки перед завтраком. Колетта еще больше зарделась. Она и в самом деле забыла об этом. - Сейчас же ступайте прочь из-за стола, - виконт говорил так, словно был ее отцом, - и вымойте руки, тогда можете возвращаться. Констанция улыбалась. Виконт предусмотрел все. Теперь легко были объяснимы и румянец на щеках Колетты, и ее растерянность. Конечно, он выставлял себя в невыгодном для баронессы свете, но иметь о нем еще более худшее мнение, чем имелось, Франсуазе было невозможно. Придерживая подол платья, Колетта побрела в дом. А виконт уселся в ее кресло и развязно, закинув ногу за ногу, посмотрел на баронессу Дюамель. - Мадам, простите мне эту выходку, но ваша дочь вымыла руки не совсем чисто. - Она еще настоящий ребенок, и мы с Констанцией Аламбер опекаем ее здесь, - баронесса сверкнула глазами. - Да-да, - продолжал Анри, - вашу дочь нельзя не любить. Констанция, чтобы скрыть улыбку, приблизила огромную розу к своему лицу и сделала вид, что изучает хитросплетение лепестков. - Мадам Дюамель, вы должны гордиться своей Колеттой, она такая смышленная, такая красивая. - Я знаю об этом, - отрезала баронесса, ей явно был неприятен этот разговор, точнее то, что слова исходили от виконта Лабрюйера. Она бы могла сказать ему и что-нибудь порезче, но рядом была графиня Лабрюйер, а обижать ее баронессе не хотелось. - Да, вашей дочерью нельзя не гордиться, но она воспитана слишком романтично. - Что значит "слишком"? - холодно поинтересовалась баронесса. Виконт улыбнулся немного язвительно. - Она видит людей не такими, какие они есть, а такими, как ей хотелось бы, - и он выразительно посмотрел на Констанцию. Констанция поглаживала бархатную обивку подлокотника, это единственное, чем она выдала свое волнение. - Виконт, я прошу прощения, но мне кажется, ваши слова могли бы прозвучать искренне, будь вы братом Колетты, но из уст постороннего мужчины, согласитесь, они звучат несколько странно. - Да, мадам, ее невозможно не любить, это чудесный ребенок. Слово ребенок не могло обмануть баронессу. Она знала, виконт не может равнодушно пройти мимо хорошенькой девушки и не преминет соблазнить ее. Виконт, вы говорили о слишком романтичном воспитании. Поверьте, я лучше вас знаю, что нужно моей дочери, а что нет. Продолжая разговор в таком тоне, нетрудно было довести его и до ссоры. |
