– Где была?   предсказуемо спросила она.

Разумеется, Лара не могла не догадаться и спрашивала больше для галочки, так что я отозвалась дежурно:

– Да так.

Никаких мук совести по поводу замалчивания я не испытывала и не собиралась.

Взгляд соседки был долгим и многозначительным, однако к допросу она не перешла, хотя я этого подсознательно и ожидала. Впрочем, стоит привыкнуть, что Ларочка – это Ларочка. Она бестактна ровно настолько, чтобы оставаться тактичной.

– Ну тогда давай ложиться спать. Завтра наверняка денек будет не из легких,   посоветовала девушка и вернулась к себе.

Дельное предложение.

Зеркало в прихожей закрывал Ларин палантин,и теперь там, где я привыкла видеть свое лицо, висел отрез ткани небесно голубого цвета. Выглядело странно, однако закрытое зеркало в ванной комнате казалось ещё странней.

– Надо,так надо,   пробормотала я себе под нос,тихонько вздыхая.

В конце концов, Милка вон баловался с зеркалами – и что теперь? Прoпал…

Утром я с тоской осознала, насколько приятной на самом деле была прошла среда. Минула только неделя, однако, все в жизни перевернулось с ног на голову. Ладно, все перевернулось с ног на голову еще раз после моего устройства на работу в контору.

Ела я без охоты, собственные мысли беспокоили куда больше, чем завтрак на тарелке.

– Вот сразу видно – нравится тебе Ружинский,   одной насмешливой фразой вернула меня в реальность Лара.

Я растеряно подняла на нее взгляд.

– Α? Ты о чем?

Подруга фыркнула.

– Нет нет, – поспешно произнесла она.   Ничего такого. Давай собираться – и на работу. Этот мир не продержится без нас.

Как будто мне сейчас было какое то дело до мира…

Собираться я стала с необычной для себя скоростью. На работу в кои то веки тянуло просто ужасно.

Пoсмотрев на телефоне прогноз погоды перед самым выходом из дома, я убедилась, что и сегодня город будет мучить невыносимая жара.

– После ночного похолодания опять такое пекло?   простонала я, представив себе, чем может обернуться очередной выезд. Если, конечно, выезд вообще будет.

Лара с недоумением поглядела на меня.

– Какое пoхолодание?

Я растерянно покачала головой.

– Поздно вечером…

То, как меня колотило от холода, забыть было сложновато. Как и придумать такое.

– Ты что то путаешь, дорогая, – улыбнулась Лара, однако словно бы чуть напряженно.

Костик, слава богу, в этот раз тоже решил выйти пораньше. Он уже поджидал нас у лифта, читая что то на телефоне с крайне задумчивым видом.

После традиционного обмена приветствиями мы втроем отправились на работу.

Машина Феликса Яновича стояла на служебной парковке,точно как и вчера. Значит, Ружинский находится все там же, в конторе. Вот только целый ли? В памяти накрепко застыли картины с развороченной ко все чертям будкой охранника в холле. Кто бы это ни сделал, он точно не был белым, милым и пушистым.

– Пoка не войдем – ничего не узнаем,   отвечала кақ будто моим мыслям Лара и первой решительно поцокала на высоченных каблуках ко входу.

Я пусть даже считала кроссовки самой совершенно обувью в мире,и то завистливо повздыхала, глядя как соседка идет впереди, плавно покачивая бедрами. Про такую походку говорят : одной ногой пишет – другой зачеркивает.

Впрочем, я не секретарь, мне в любом случае работа не позволяет одеваться слишком уж женственно – лазать по буеракам в изящных туфельках несподручно, опять же юбка может задраться, чулки непременно порвутся… Оперативникам такие изыски уж точно не к лицу.

В это утро вообще все разбрелись по рабочим местам пешком, глядя на лифт c великой тоской, но при этом и великой настороженностью.