— Будем уходить морем! — решительно произнес Султанов. — Уведем лодку. Если повезет, то с мотором. Но думаю, нам повезет.

Никто не возразил, даже Айс, который смотрел на него зверенышем с самого борделя. Хотя по идее должен был обижаться он. А про то, что ему кто-то мольбертом заехал Паша и не заикался. Не было такого факта!

За забором усадьбы начинался длинный косогор, тянущийся до самого моря. В заборе имелась калитка, они выбрались и припустили со всех ног вниз. Навстречу попались Дивулина с дочерью, и они с ходу завернули их с собой. Хотя женщины рвались вернуться за оставленными вещами. Оглянувшись, Сорокин увидел, что в оставленном доме на втором этаже тихо отворилось окно, но никто не показался.

— Они уже в доме! — крикнул Алексей.

Пирс из свежих сосновых досок выдавался далеко в море. Обычно здесь всегда болталось несколько лодок, не был исключением и этот черный денек. Здесь им впервые улыбнулась удача: на краю пирса среди шлюпок переваливалась на волне лодка побольше с мотором и парусом, которую аборигены чересчур опрометчиво назвали бы яхтой. Они попрыгали в нее и дружно оттолкнулись от пирса. Причем упирались даже женщины.

Сумиты уже мчались по косогору. Султанову удалось запустить мотор, хотя до этого случая он видел сам процесс только в кино. Они успели отплыть метров на пятьдесят, пока сумиты достигли пирса и в спешке попрыгали в лодки. Беглецы выиграли еще несколько драгоценных минут, пока преследователи разобрались, что лодок с мотором больше нет. Теперь расстояние между ними удвоилось, и Сорокин мог без опаски взобраться на корму и помахать бойцам несвежим носовым платком.

— Это я в твоей четвертой части вычитал, — пояснил он Султанову. — Ты вообще любишь такие душещипательные сцены.

— Не припоминаю, — назло ему процедил Султанов. — Ты, наверное, женский роман читал, а я их никогда не писал. К тому же современная снайперская винтовка на три километра бьет.

Услышав предупреждение, Сорокин опасливо соскочил на палубу. В это время Султанов разглядел еще одну фигуру. Тафик бежал по кромке, а за ним с огромным кинжалом бежал злющий Золой. Султанов решительно вывернул штурвал и направил лодку к берегу.

— Что ты делаешь, урод хренов? — закричала Обанаева.

— Я без Тафика не уйду! — заявил Султанов и оставался непреклонен.

Закричав почему-то "Тону!", Тафик бросился в воду и смешно, по-собачьи, поплыл. У Золоя автомата не оказалось, а в воду он не полез. Зато начали стрелять сумиты, остававшиеся на пирсе. Расстояние оказалось великовато для прицельной стрельбы, и пули шлепались либо с большим недолетом либо перелетом.

Когда до Тафика оставалось метров двадцать, Паша начал разворот, одновременно дав команду Сорокину и Айсу втащить сумита на борт. Те свесились, поддерживаемые женщинами за ноги. Тафику повезло дважды. В первый раз, когда Султанов едва не задавил его яхтой, у которой оказалась чересчур большая по сравнению с машиной инерция. И второй раз, когда Сорокину удалось ухватить Тафика за намокшую брючину, и таким образом тот не угодил под лопасти винта. Сумит шлепнулся на палубу и растянулся на ней с блаженной улыбкой.

— Ты чего ж "тону" орал, дурила! — попенял ему Сорокин.

— Все русские слова забыл, однако, — бесхитростно пояснил сумит.

— Ну и что мы будем делать? — поинтересовался Сорокин. — Так и будем торчать у всех на виду, как три тополя на Плющихе?

Преодолев по морю около пятнадцати морских миль, беглецы благополучно достигли порта. В пассажирской его части они оккупировали лавочку и теперь напоминали небольшой табор на привале. Султанов оглядел разношерстную компанию, и у него возникло острое желание сесть на первый подвернувшийся автобус и уехать отсюда подальше.