— Напролом не полезем, а дверь они сами откроют. Ей! — Паша указал на девушку. — Так что времени терять, пожалуй, не будем.

Он вспомнил рассказ Егора в пересказе Сорокина: "Потянет ветер медом из Пропащего леса, и все засыпают мертвым сном". Больше всего его настораживало слово "мертвый". Ничего, они на машине.

Он впал бы в настоящее отчаяние, узнав, что транспорта у них уже нет.

Мрачный массивный силуэт, появившийся рядом с машиной, Тафик увидел внезапно. Секунду назад никого не было, и вдруг появилось. Мужчина весом не менее в полтора центнера, разодетый в расползшуюся милицейскую форму.

— Участковый инспектор лейтенант Черепанов, — вязким басом представился мужчина, на секунду подняв к фуражке и уронив обратно неподъемную руку.

— Салям малейкум, гурнбахор, — от неожиданности Тафик даже поздоровался, как назло перед лицом толстяка он оказался в одиночку, Егор отошел в кусты.

— Местный? — спросил участковый.

Сумит с готовностью кивнул.

— Откуда?

— Из кишлака.

Ответ, казалось бы, удовлетворил странного милиционера. Он обошел "Волгу" и спросил:

— Ваша машина?

— Нет, — ответил Тафик. — Мы на ней приехали.

Участковый опять покачал головой, потом протянул лопатообразную руку:

— Ваши документы?

— По-русски не понимаю, — затараторил Тафик. — Беженец. Паспорт талибы отобрали. Под Ашхабадом.

Участковый почесался, приподняв фуражку, потом сообщил:

— Если человек без документов, имею право стрелять без предупреждения, — и потянулся к кобуре.

Единственный героический поступок, на который оказался способен Тафик, это стащить с головы тюбетейку и засунуть себе в рот, чтобы не заорать. В самый трагический момент заявился Егор.

— Лейтенант, ты чего гостей пугаешь? — спросил дед, на всякий случай, остановившись на другом краю поляны, видно он не совсем полагался на взаимопонимание.

— Двое, — констатировал участковый. — Ночью, без документов. Имею право стрелять без предупреждения.

Он вытащил пистолет с твердым намерением застрелить деда первым. Тафик, стоявший чуть в стороне, швырнул участковому в лицо тюбетейку, и когда тот немного потерялся, то вцепился ему в руку зубами.

— Держи его, сынок! — подбодрил дед, приближаясь к месту схватки с наиболее приемлемой для его физического состояния скоростью.

Черепанов задрал кверху руку, и Тафик повис на ней подобно собачке Дурова. Лейтенант мотнул кистью, и сумит слетел с нее. Попав на крышу "волги", Тафик проскользил по ней и сверзился по другую сторону машины. Участковый тяжелым слоновьим шагом направился за ним. Егор догнал его и ударил по голове топором. Ему показалось, что обухом, но он самую малость ошибся.

Участковый начал медленно поворачиваться, по пути с неимоверным грохотом и самыми пагубными для машины последствиями ссаживая обойму.

Когда он довершил оборот, ствол уперся деду прямиком в беззубый рот. Егор зажмурил глаза, но услышал лишь щелчок. Участковый погрозил деду пальчиком. Дел слегка толкнул его, и тот опрокинулся навзничь.

10 лет дадут теперича, спокойно подумал Егор. Без права переписки.

Откровенно говоря, он считал Тафика безвременно усопшим и уже успел помолиться за его душу, когда чудом уцелевшее окно в попорченной пулями машине приоткрылось, и сумит спросил:

— Милиционер ушел? Странный у русских милиция. У нас только взятка брал, а у вас еще зачем-то машину стрелял.

— Жив, сынок? — радостно вскричал дед.