— Не напоминай мне больше о Быстреце!

— Это почему?

— Потому что о нем и так все без конца мне напоминают. И не смотри на меня так. Я говорю вообще.

Из ресторана Сорокин заехал в отделение милиции на улице Портостроителей. Здесь располагалась группа разбора ГАИ, в которой у него работал знакомый.

На входе он показал документы сержанту, вооруженному автоматом, и спросил, где ему найти младшего лейтенанта Валяева. Сержант объяснил, но впрочем, это не понадобилось. Валяев сам вышел на него. Худой, китель болтается, в руке чайник с водой.

— Давно не виделись, еще бы столько не видеть! — "поприветствовал" он.

Он не был другом Сорокина, и все их сотрудничество строилось на взаимной выгоде. Сорокин получал информацию, Валяев спиртосодержащие соединения.

Но что ни говори, гаишник свое отрабатывал. Подняв сводку за неделю, он почти сразу нашел, что было нужно.

— БМВ бьется до черта, но Z4 здесь только одна, — сообщил он. — В 30 километрах от Саразани произошла авария. Пострадавших нет. Подоспевший наряд никого не обнаружил.

— Кому принадлежит машина, установили? — спросил Сорокин.

— Никому. Что ты на меня так смотришь? Ты знаешь, сколько по области неучтенных машин разъезжает? А сколько ездят без прав?

— Но номера хоть были?

— А шут его знает. Тут ведь не пишут. Но если бы установили, то обязательно бы внесли. Я думаю, если хозяин свое барахло бросил и сбежал, ему ничего не надо, что, думаешь, нам больше его нужно? Нужно будет, сам объявится.

Похоже, что уже не объявится, подумал Сорокин, но на место аварии все же решил съездить. Глянуть на все своими глазами.

Он попрощался с гаишником за руку. До рукопожатия пакет с бутылкой коньяка болтался у него на руке. После-плавно переместился на руку Валяева.

На выезде из города Сорокин остановился, чтобы позвонить Ане. Опять занято. Вечерело, и свет заходящего солнца неожиданно резко сверкнул на проскочившей мимо одинокой машине. Вообще то, можно было и с утра поехать, но Сорокин считал, что раз он пообещал Паше, то надо ехать немедленно. Его насторожила и даже в чем-то напугала вся эта история с другом. Внешне она выглядела вполне завершившейся. Издательство почило в бозе, странные любовницы, сделав свое дело, исчезли за горизонтом, но что-то не давало покоя Сорокину. Подспудно он чувствовал, что все еще далеко не кончилось, и Паше рано успокаиваться. Вокруг друга словно распростерлись невидимые щупальца, и ему надо помочь как можно скорее их обрубить. В глубине души Сорокин не одобрял бесшабашный поступок Паши, которого угораздило вляпаться в нехорошую историю. Так мало того, он еще и угрожать кому-то посмел. Но что поделать-творческая натура, тонкая, увлекающаяся. Надо помочь. У Сорокина и мысли не возникло, что этим странным делом мог заняться кто-то другой. Друг ведь его.

Он ехал по исполосованной косыми лучами узкой дороге, и жирные мошки смачно бились о лобовое стекло. Сорокин даже не пытался их смывать. Старенькие дворники могли смыть разве что плевок. И то только один. Он периодически останавливался и тряпкой размазывал жирные блямбы по стеклу. Потом мошкара разом исчезла. Сорокин не успел подивиться столь необычному событию, как двигатель заглох. Этому он не удивился. Двигатель был дохлый. Двести тысяч пробега плюс два капитальных ремонта. Сорокин откатил машину на обочину и огляделся.

Мутное солнце висело, касаясь краем горизонта. Вдали сверкал остатками лака указатель "Счастливого пути", по зверски исковерканному и перекрученному виду которого можно было догадаться, что его не слабо задели.