Никто не бросил ему упрека в задержке экспедиции, хотя все давно уже были готовы к походу.

— Извините за опоздание,— сказал Ставр без особого раскаяния. Повернулся к Грехову, который возился над каким-то живым с виду черным слизняком.— Что вы... сделали с Баренцем?

— Ничего,— оглянулся Габриэль.— Он будет спать в одном из моих ранчо до нашего возвращения. Надевай-ка вот это,— Грехов ткнул пальцем в «слизняка».

— Что это?

— Твой новый костюм взамен «бумеранга». Д-прививка дает тебе возможность носить защитную оболочку из «чи­стой энергии».

— Но мне необязательно...

— Мы пойдем туда, где люди жить не могут, и защита понадобится солидная. Эта штука — подарок Сеятеля, можно сказать, кусочек его плоти. С ним тебе не страшны будут никакие низкоэнергетические процессы вплоть до ядерного синтеза или распада.

— А... остальные... как же?

— За нас не беспокойся,— поднял отсутствующий взгляд Ян Тот.— Мы с Диего в Д-прививках не нужда­емся, а наш друг Мориончик имеет свой защитный костюм.

— Кто это — Мориончик?

— Мы есть вот,— ответил, входя в комнату, скалооб­разный чужанин.

Диего Вирт засмеялся, дружески потрепал Ставра по плечу, и тот молча принялся стаскивать с себя «бумеранг».

«Слизняк» растекался по телу упругой, покалывающей электрическими разрядами пленкой, и прошло немало вре­мени, прежде чем Ставр привык к новому костюму, уга­дывающему желания, подчиняющемуся любой мысленной команде и вообще ведущему себя как дополнительный, но вполне естественный орган человеческого тела. Он мог фор­мировать дополнительные конечности, оружие — типа лазера или «универсала», мог встраивать в себя другие виды оружия от парализатора до аннигилятора «шукра» и кайманоидских уничтожителей, а также любую другую аппаратуру и сна­ряжение. Кроме того, костюм утилизировал все отходы ме­таболизма и превращался в любой вид одежды, вплоть до «хамелеона», костюма-невидимки. Еще несколько лет назад, до изобретения уников, такой костюм мог бы произвести неизгладимое впечатление, нынче же Ставр не пришел в восторг от возможностей новой одежды, и не в последнюю очередь потому, что «чистую энергию» мог носить далеко не каждый человек. Если уж новая Д-кожа меняла не только энергетику тела, но и психику испытателя, то «сверхкожа», то есть «чистая энергия», тем более прида­вала человеку новые качества, превращала его в «птицу пространства», свободную от пут земного тяготения, смены дня и ночи, воздуха, привычного образа жизни.

Ставр даже начал было опасаться, не изменится ли его психика до такой степени, что он забудет и родителей, и Видану, и вообще Землю, но Грехов, тонко понимающий состояние контрразведчика, успокоил его:

— Не уходи в самоанализ слишком глубоко, мальчик. Как говорили в древней Индии, ты теперь — дигамбара, то есть «одетый пространством», не более того. Природа лепила тебя миллионы лет, и база твоя — база человече­ского существа с его трагической раздвоенностью. Даже мне не удалось сбросить с себя ярмо человеческих эмоций и желаний, хотя' я и вышел за пределы смысла жизни. Но в общем-то дальнейшая твоя судьба зависит только от тебя, от твоего ума, запасов духовности и воли. Не уве­рен — не берись за дело совсем.

— Я — воин! — помедлив, мрачно ответил Ставр.

— Тогда все в порядке. Поехали, орлы.

Но в этот момент кто-то вышел из кабины метро, боль­шой и сильный, заглянул в гостиную. Они увидели перед собой Аристарха Железовского.

— Пришел проводить,— сказал тот вслух.— Уж про­стите старика за сентиментальность.