Водитель нашего автобуса командует:

— Забираем вещи. Контрольно-пропускной пункт проходим самостоятельно. Мой автобус будет ждать вас с той стороны. Запомните номер. Не меня, а номер автобуса! Далее поведет луганский водитель.

Я с неполным рюкзаком и не представляю интереса для таможенников. У остальных роются в машинах, заглядывают в багаж, требуют декларации на товарные партии.

Около грязного микроавтобуса с символикой спецоперации растерянная женщина умоляет надменного таможенника:

— Мы волонтеры, везем гуманитарку. Пропустите, пожалуйста.

— Какая же это гуманитарка, ни еды, ни одежды, — кривит нос таможенник.

— Это квадрокоптеры для наших на фронте. Куплены на пожертвования, по заказу бойцов. Они их ждут. Вы спасете их жизни.

Я заглядываю в распахнутую дверь микроавтобуса. На полу коробки с китайскими дронами. Техника малая с виду игрушечная, но очень полезная. С помощью такого же аппарата мы следили за противником и корректировали огонь.

Важный таможенник с нависающим над ремнем пузом трясет бумагами из раскрытой папки и бубнит:

— Вы что, дамочка, правила не читали. Техника дорогая. Превышена разрешенная стоимость на одного человека.

— Нас двое, — оправдывается женщина и зовет водителя: — Михалыч!

— Трое! — заявляю я.

Таможенник исподлобья взирает на явившегося заступника в камуфляжной форме.

Я по-свойски здороваюсь с пожилым водителем, чтобы убедить таможенника:

— Привет, Михалыч. Я от наших с фронта. Дорогу вам покажу. — И обращаюсь к таможеннику: — Ну что там со стоимостью? На троих проходит?

Таможенник оценивает мой несолидный возраст и невзрачный вид и качает головой:

— Декларация неправильно составлена. Беспилотные аппараты — продукция двойного назначения. Прицепи гранату и получишь оружие.

Меня бесит его чванство:

— Да, оружие! Против наших врагов. Или ты, гнида, за бандеровцев?

— Ну, знаете ли. — На пухлых щеках таможенника проступают красные пятна. — Разгружайте! Составлю протокол, выпишу штраф.

Женщина-волонтер не рада моей помощи. Она перепугана и лебезит перед гнусным чиновником:

— Как разгружать? Это же для нашей победы. Люди деньги присылали, кто сто рублей, кто десять тысяч. Квадрокоптеры ждут на фронте. Я не могу приехать с пустыми руками.

— Тысячи ей присылают, а мы тут круглосуточно за копейки… — ворчит таможенник, с опаской поглядывая на меня.

Чует, гнида, мою закипающую ярость. Врезать бы ему ногой под жирное брюхо. Скрутить и на нулевку под артобстрел. Понюхай пороху, мразь! Хотя от таких чинуш сплошные беды, что тут, что там. Не хотел бы я оказаться с ним в одном окопе.

Я лезу в рюкзак за таблеткой от головной боли. Рука натыкается на деньги за ранение. Я мог быть здоров, а друзья живы, будь у нас больше беспилотников, приборов ночного видения, раций и прочих нужных вещей, которые привозят волонтеры.

Достаю деньги в сжатом кулаке, демонстрирую уголки купюр таможеннику:

— Хочу внести изменения в декларацию.

В его глазах вспыхивают алчные огоньки. Он оглядывается и приоткрывает папку. Я опускаю туда деньги, папка захлопывается.

— Изменения приняты. Проезжайте! — командует продажный чинуша.

Мы пересекаем границу, которой скоро не будет. В этом я уверен, мы воюем за единую страну. За рулем Михалыч, рядом с ним Лиза, так зовут женщину-волонтера, я располагаюсь на свободном сиденье сзади. Остальные места, как и проход, заставлены коробками с беспилотниками.

Лизе за сорок, но ее энтузиазму позавидуют молодые.