— Отлично, Хоббс, — кивнул Зай и вернул свое внимание к отчаянно размахивающему руками, но властью капитана лишенному голоса мастеру–пилоту Марксу.

— Маркс, возвращайтесь на передовую, — скомандовал Зай и вернул подчиненному голос.

— Каковы будут ваши распоряжения, сэр?

— Атакуйте антенну риксского крейсера. С помощью пескоструйщиков, если сумеете найти уцелевших.

Мастер–пилот на мгновение задумался и сказал:

— Пожалуй, если бы удалось разыскать невзорванную канистру…

— Вот–вот, — кивнул Зай и убрал изображение Маркса с экрана.

— Все пушки готовы, сэр. Наша теплопоглощающая оболочка задействована на двадцать процентов мощности.

Зай помедлил. Он пытался сообразить, нет ли еще какого–нибудь момента, который он забыл учесть. Может быть, он опять совершал идиотскую ошибку? Он гадал, существовал ли в истории Империи еще хоть один капитан, который открыл бы огонь по собственному кораблю, не желая его уничтожить.

Однако его воодушевляли строки из любимой военной саги: «Уж если погибать, так с музыкой. По крайней мере, сумеешь во всей красе продемонстрировать потомкам свою ошибку».

Зай кивнул. Так или иначе, этот его поступок должен был отразиться в будущих военных руководствах.

— Огонь.

ПИЛОТ

Изгнанный из командного отсека, Маркс вновь устремился на передовую линию сражения.

Он выбрал для себя другую машину–разведчика, взяв ее у одной из своих подчиненных. Та управляла тремя машинами сразу, координируя их полет с помощью интерфейса высокого уровня. Мастер–пилот взял на себя один из трех дронов, устроился поудобнее и представил себя за штурвалом. Затем он сообщил имперским дронам, находящимся на расстоянии в десять тысяч километров, о том, что все они подчиняются ему.

Маркс выстроил свою импровизированную боевую группу в таранный клин и нацелил его острие на риксский крейсер. Он вывел термоядерный двигатель своей машины, служивший также и ее главным оружием, из режима скрытого передвижения. Ему была нужна серьезная мощность.

Все эти действия были словно бы рассчитаны на го, чтобы привлечь внимание риксов. Дрон передавал сообщения в широком диапазоне волн и тем самым «раскрывался» для разведки врагов — как человеческой, так и машинной. Риксы должны были сразу заметить ценную добычу — дрон под управлением человека в самой середине передовой волны сателлитного облака «Рыси» — то есть в позиции, наиболее опасной для риксского крейсера. Прошло буквально несколько секунд — и Маркс заметил, как отдельные машины в облаке сателлитов риксского звездолета набирают скорость. Тучки, вобравшие в себя охотников, тронулись навстречу его новой машине.

По всей вероятности, мастеру–пилоту предстояло лишиться второй машины за день примерно через минуту. Но все же его пальцы двигались уверенно, и он привлекал к атаке все новые и новые силы.

Собственно, долго продержаться Маркс не рассчитывал. Почти не утратившая своей мощи эскадра «стайников» приближалась к «Рыси» слишком быстро. Пилоты трудились, сидя в бронированном чреве имперского фрегата, и всегда надеялись на то, что дроны погибающего корабля продолжат сражение и будут уничтожать врагов даже тогда, когда их собственный звездолет начнет распадаться на части. Но при такой высокой относительной скорости «стайники» должны были пронзить корпус «Рыси», словно барражирующие ракеты — облако пара. Даже в бронированных отсеках пилотам не стоило надеяться на спасение.

Смерть — реальная, абсолютная, не виртуальная смерть — мчалась к Иокиму Марксу со скоростью в три миллиона метров в секунду.

И поэтому он вел свое войско вперед с необычной для него злостью.