– Так зачем же вы здесь? – не выдержал Римо.

– Я приехал по велению моего властелина. Он хочет нанять Мастера Синанджу, а я хочу доказать, что Синанджу – не более чем выдумка, наподобие страшных людоедов. Все это сказки – «Али Баба и сорок разбойников» и тому подобное, – и придуманы они на забаву маленьким детям.

Чиун поднял хрупкую руку, приказывая Римо молчать. Посол же понял этот жест старца как знак одобрения своей тирады.

– Вы правы, – сказал между тем Чиун. – То, чего вы не видели, для вас и не существует. До сих пор вы имели дело с людьми, не похожими на нас, и, так как мы совсем другие, вы не можете поверить в наше существование.

Это мудро с вашей стороны.

– Мы можем выйти из тупика, если вы продемонстрируете нам, что вы именно тот, за кого себя выдаете. Вот только боюсь, не слишком ли вы стары для этого.

– Да, – согласился Чиун. – Чтобы кусаться, я стар.

Римо громко рассмеялся, открыто демонстрируя послу свою неприязнь.

Один из телохранителей сдвинул ладони и сжал их, показывая, что может раздавить голову Римо, точно спелый плод. Тот улыбнулся.

– Мне бы не хотелось вас затруднять, – сказал посол. – Хочу вас предупредить, что эти двое – из личной охраны шаха. Их боятся на всем Ближнем Востоке, они сильнее всех.

– Сильнее твоего парикмахера, – вставил Римо.

– Вы должны показать, чего вы стоите, – сказал Заруди. – Вам нужно победить этих телохранителей. Прошу меня извинить, но таково условие шаха.

– А откуда мы знаем, что вы не хотите нас обмануть – заставить бесплатно уничтожить этих двух людей? Мы не работаем бесплатно. Это было бы непрофессионально.

– Я заплачу вам, – сказал Заруди. – По тысяче долларов за каждого. Мы отойдем на три мили в нейтральные воды, и вы заработаете деньги или смертный приговор. Я этого не хотел бы, старина, но я защищаю достояние моего народа.

Заруди почувствовал, как один из стоявших позади него телохранителей положил подбородок ему на плечо. Это было нарушением этикета, но телохранитель почему то улыбался. Заруди сердито заглянул в его черные глаза, ожидая извинений, но тот на него не смотрел, только улыбался. И тут Заруди увидел, что правая рука тощего американца нажимает на шею телохранителя, удерживая его в этом неестественном положении. Страж ни при каких обстоятельствах не должен был позволить проделать над собой такое.

– Убей его! – приказал Заруди.

Однако телохранитель лишь улыбался бессмысленной улыбкой, а его подбородок касался щеки посла.

– Убей его! – повторил Заруди, повернувшись вполоборота ко второму стражу.

Но тот лишь жалко усмехался, в его глазах стояли слезы. Он прикрывал руками ширинку своих темных брюк, по которой расползалось еще более темное пятно.

– Убей его! – закричал Заруди.

– О мой господин! Взгляните... – в ужасе прошептал второй телохранитель, указывая на своего товарища.

Посол, разгневанный дерзостью первого телохранителя, посмевшего положить подбородок на посольское плечо, переступил с ноги на ногу и почувствовал, что какая то жидкость проникает в его левый ботинок. Он опустил глаза вниз: на левом ботинке лежала кровоточащая рука. «Как же это может быть, если подбородок все еще прижимается к моему плечу?» – изумился про себя посол.

Он сделал неуверенный шаг назад и увидел, что голова телохранителя оказалась в воздухе, тогда как безжизненное тело лежит на полу, а из шейной артерии фонтаном хлещет кровь.