Внезапно до них долетел приглушенный крик маленькой дочки Сорчи. Микаэла хотела встать, но Дайрмид удержал ее.

– Если ты понадобишься Сорче, она кого-нибудь пришлет, – сказал он.

Микаэла снова прильнула к его груди. Крик повторился и смолк.

– Наверное, Сорча сейчас кормит Ангелику, – задумчиво сказала она.

– Похоже на то… Господи, как я испугался, когда малышка появилась на свет и так долго не могла закричать! И откуда только у тебя взялось столько силы и любви, чтобы спасти ее?

– Что ты, Дайрмид, я здесь абсолютно ни при чем. Я едва ее не потеряла. Малышку спасла материнская любовь. Неужели ты не почувствовал, какую любовь излучает Сорча?

– Почувствовал, – кивнул он. – Но есть еще кое– что, о чем ты должна знать. Сорча рассказала мне, что видела чудо: когда девочка только родилась, в открытое окно влетел ангел. Она считает, что он удержал готовую выпорхнуть душу Ангелики.

Глаза Микаэлы наполнились слезами.

– Сорча оказалась настоящей провидицей, выбрав для дочки такое имя! – сказала она. – Мы никогда не узнаем, что произошло на самом деле, да это и ни к чему. Как бы то ни было, милосердное Небо услышало наши молитвы.

Слезы потекли по ее щекам, и Дайрмид стал поцелуями осушать солоноватую влагу. Лучи солнца полились в окно, возвещая начало первого дня их новой жизни.

Потом они снова и снова любили друг друга. Когда наконец Дайрмид в изнеможении откинулся на подушки и заснул, Микаэла почувствовала, что не может последовать его примеру: ее душа и тело пели от счастья. Молодая женщина оделась и отправилась в спальню Сорчи. Молодая мать спала, крепко прижимая к себе дитя, а возле них в кресле с высокой спинкой, щуря сонные глаза, сидел Мунго. Увидев Микаэлу, он вздрогнул и выпрямился.

– Я понимаю, мужчине не место в комнате роженицы, но Гьорсал сказала, что просто падает от усталости. Вот я и остался… Мне не хотелось беспокоить вас с Дайрмидом. – Заметив, как зарделись щеки Микаэлы, он усмехнулся и многозначительно добавил: – Уверен, вас задержало очень важное дело.

– Да, мы с Дайрмидом стали мужем и женой! – неожиданно для себя выпалила Микаэла и смутилась еще больше. «А впрочем, – подумала она, – рано или поздно нам пришлось бы открыть свой секрет. Так пусть Мунго узнает о нем первым».

– Господи, сколько событий: и рождение ребенка, и свадьба! – покачал головой Мунго. – Да, вы с Дайрмидом не заставили себя долго ждать – ведь о смерти Анабел стало известно только вчера. А я все гадал, насколько у него хватит терпения… Хотя, признаться, я сразу после его возвращения понял, что дело идет к свадьбе.

– Каким образом? – удивленно подняла брови Микаэла.

– Он ведь и в монастырь к Анабел поехал, чтобы упросить ее дать ему окончательный развод. Надеюсь, вы знаете, что полюбил он вас давным-давно, когда впервые увидел?

– Да, знаю… – улыбнулась Микаэла. Мысль, что Дайрмид любит ее столько лет, согревала ей сердце.

Ребенок на руках Сорчи пошевелился, запищал; молодая мать открыла глаза и светло улыбнулась новорожденной.

– Пожалуй, сейчас вам лучше уйти, – мягко сказала Микаэла Мунго. – Есть вещи, которые не предназначены для мужских глаз…

– Три ночи, целых три ночи ты, не смыкая глаз, смотришь в море! – недовольно проговорила Микаэла, подходя к стоявшему у окна Дайрмиду. – Может быть, хотя бы сегодня ты соизволишь выспаться по-настоящему, в постели? Тебе надо отдохнуть!

– Все эти дни я только и делаю, что отдыхаю, родная, – он с улыбкой обнял ее и поцеловал в макушку.