Людей в отряде осталось столько, сколько пальцев на руках одного здорового человека, й рисковать Манумба больше не смел. Теперь он сам поведет воинов в бой за освобождение Великого Пьйонги – мужа Нанги. И пусть Сила Вудайю поможет им. А если все же ему суждено раньше времени вернуться в живот Нанги, что ж… стало быть, на то воля Великого Пьйонги – мужа Нанги.

Глава XXVII

– Деливио, говоришь, пожаловал? Просит срочно принять его, говоришь? – Ларго потер подбородок, эта примета – знал дежуривший сегодня стражник, который и доложил о приходе Деливио, – указывает на хорошее настроение его начальника.

Начальник городской стражи Ларго с утра пребывал в прекрасном расположении духа, предвкушая этот приход начальника стражи сенатора Моравиуса с той минуты, как ему доложили о бойне, устроенной в «Червивой груше». В которой замазался этот коровий шлепок Деливио. Гора трупов, разгромленный трактир и, главное, самозванство. По показаниям трактирщика наглец выдавал себя со своими людьми за городскую стражу. Ох, повертится он на этом табурете, попотеет, отвечая на вопросы, а их будет много, очень много. Не раз он сюда придет. И покровитель его, сенатор Моравиус, не поможет, закон – есть закон. А если попробует вмешаться в расследование, то… не один сенатор в Сенате. И еще есть столица, куда можно направить жалобу. В столице о Ларго слышали, да и не смогут там не считаться с начальником стражи Конверума. Нет, не будет слишком рьяно заступаться осторожный Моравиус за какого-то солдафона,

А может, его сразу отправить в Пыльный подвал? Пускай поваляется на холодном полу, отморозит себе кое-что, небось не до пышных вдовушек опосля будет. Или все-таки гонять его на допросы – каждый день, изводить неизвестностью, страхом потерять свободу? Нервные переживания тоже, говорят, отбивают охоту гоняться за юбками.

Утром Ларго остановился на том, что, если Деливио до вечера придет сам, то сажать его пока не станет, а если не явится, то послать за ним отряд, доставить в тюрьму – и до полного выяснения. Но в любом случае за ту историю с этой шлюхой Алаккией он отыграется.

Вечера ждать не пришлось – храбрый только перед бабами Деливио прибежал очень быстро. Наверное, поплакался шлюхе Алаккии в подол, посидел в нужнике и сразу после потрусил сюда. Сейчас будет пускать сопли, напоминая о прежней дружбе.

– Пускай обождет в приемной,- распорядился начальник городской стражи, и дежурный стражник, кивнув, удалился.

Ларго решил начать с того, что сгонит последнюю спесь с этого выскочки, подержав его в приемной вместе с рядовыми просителями.

Дверь распахнулась и на пороге объявился улыбающийся Деливио. Позади него в глубине приемной Ларго разглядел корчащегося на полу, держась за живот, своего дежурного стражника.

Ларго был настолько ошеломлен, что бездействовал. Деливио шагнул в кабинет и, прикрыв за собой дверь, запер ее на защелку. Предстоящий разговор должен пройти втайне и без помех. И не так, усмехнулся про себя начальник стражи сенатора Моравиуса, как предполагал этот жирный увалень Ларго…

* * *

Конные ряды были, разумеется, самыми шумными и грязными на рынке. Здесь к гвалту человеческих голосов примешивались лошадиные топот и ржание, а к обыкновенной базарной грязи – навоз, солома и овсяная шелуха.

Конан поймал себя на мысли, что, покупая лошадей, а доводилось ему проделывать это нередко, как, впрочем, и продавать их, он почти никогда не мог позволить себе выбирать, не прикидывая, хватит денег – не хватит.