– Ты странный человек,- наконец заговорил Моравиус. Он возвышался над пленным, заложив, так же, как и пленный, руки за спину.- Я не могу попять тебя. Ты не похож на обыкновенного вора – ты похож скорее на воина. Ты не похож на человека, который по своей воле крадет важные документы из запертого стола – ты похож скорее на человека, которого заставили украсть эти документы. Так кто же ты? Кто те люди, что заставили тебя украсть?

Конан хранил молчание, незаметно для Моравиуса напрягая и расслабляя мышцы рук и пытаясь перетереть толстую веревку. Веревка медленно нагревалась.

– Молчишь,- с некоторым вроде бы удовлетворением заметил Моравиус. А потом, несильно размахнувшись, врезал киммерийцу по скуле.

Варвар не ожидал удара; зубы его лязгнули, нижняя челюсть тут же онемела. И ему вновь пришлось подавить в себе волну гнева: потом, потом, сейчас главное освободить руки, а уж дальше посмотрим, кто кого. Перетираемая веревка уже обжигала запястья, но пока ни одно волокно не лопнуло. Однако Конан упорно продолжал двигать кистями рук.

Моравиус наклонился поближе к пленному и едва слышно произнес:

– Я могу убить тебя прямо сейчас. Я могу запытать тебя до смерти в своем подземелье. И никто не вспомнит, что когда-то жил такой вор по имени Конан. Тебя ведь Конаном кличут, да? Документы вернулись ко мне, теперь я спрячу их так, что ни одна крыса уже не отыщет. Ты проиграл, Конан, и, думаю, сам понимаешь это… Но я пока не хочу тебя пытать. Может быть, я убью тебя быстро. Может быть, я оставлю тебя в живых. Это будет зависеть от того, насколько разговорчивым ты окажешься… Ну так как, Конан? Мы договорились? Скажи мне, кто приказал тебе украсть эти документы. Кто еще, кроме тебя, знает их содержание. Где находятся эти люди. Сколько их и кому они служат.

Киммериец молчал. На лбу его истово билась лиловая жилка. Сжав зубы, он незаметно, но энергично двигал кистями рук. Пусть Аффендос поговорит еще немного, пусть поугрожает. Сейчас главное для Конана – время. Не свили еще такую веревку, которая удержала бы его достаточно долго. Поэтому – тяни время, северянин, тяни время.

– Молчишь,- огорченно повторил сенатор.- Я думал, ты окажешься умнее.

Взмах руки – и в мозгу киммерийца вспыхнуло солнце: на этот раз удар Моравиуса пришелся ему в глаз. Время, Конан, время…

* * *

Деливио вышел на балкон, облокотился на перила. День клонился к вечеру, повеял легкий ветерок. Ох и денек выдался!

Его вновь обуяли прежние терзания. Прав ли он в своем решении? Прав ли он, что дает мучить себя сомнениям? Воин не должен сомневаться, воин должен служить и сражаться. Служить он поклялся своему хозяину, сенатору Моравиусу. А предал ли сенатор Коринфию или нет – это не его, Деливио, дело. Пусть в этом разбираются те, кто за это деньги получает. Он всего лишь выполнял свой долг. Он нашел документы, он нашел одного из похитителей документов… Откуда ему знать, не врал ли рыжий пройдоха насчет предательства Моравиуса? А если Вайгал просто хотел задурить старому воину голову, выторговать свободу, сбежать из города?…

Послышались легкие шаги, и на балкон впорхнула Кальвия, жена сенатора.

– Деливио, милый, что происходит? Что это за оборванца ты притащил в дом? Почему мой муж снисходит до бесед со всяким сбродом? Он же хочет его допросить, да? А почему он сам, а не Ларго? Почему в нашем доме, а не в Пыльном подвале? Деливио!

Начальник сенаторской стражи улыбнулся.

– Госпожа задала столько вопросов, и ни на один я не могу ответить. Я или не знаю ответа, или не имею права говорить.

Кальвия надула губки.

– Ох уж эти противные мужчины! Вечно делают тайны из пустяков. А я тоже знаю одну тайну. Раз ты такой нехороший, ничего тебе не скажу… Нет, скажу, я же не мужчина, чтоб изображать из себя невесть что.