Жизнь замка меня захватила. Услышав о ежегодной ярмарке, я захотела принять в ней участие.

О ярмарке мне сказала Женевьева.

— Вам надо открыть свою палатку, мисс. Что вы будете продавать? А раньше вам доводилось бывать на ярмарках?

— В английских деревнях и городах постоянно проводятся ярмарки. Думаю, они не очень отличаются от французских. А кроме того, я делала всевозможные вещицы для церковных благотворительных базаров.

Женевьева стала просить, чтобы я ей рассказала об английских базарах. От рассказа она пришла в восторг и согласилась, что я прекрасно знакома с обычаями французских ярмарок. Я немного умела расписывать цветами чашки, блюдца и пепельницы. Сделав несколько вещиц на пробу, я показала их Женевьеве, и та рассмеялась от удовольствия:

— Великолепно, мисс! У нас на ярмарке еще не было ничего подобного!

Я с энтузиазмом разрисовывала кружки — не только цветами, но и животными: слониками, зайцами и кошками. Потом я придумала писать на кружках имена. Женевьева сидела рядом и перечисляла детей, которые непременно придут на ярмарку. Конечно, мы не забыли Ива и Марго.

— У вас эти кружки с руками оторвут! — воскликнула Женевьева. Никто не устоит пред кружкой с его собственным именем. Можно мне торговать с вами? Одной вам не управиться.

Ее воодушевленность обрадовала меня.

— Папа тоже придет на ярмарку, — сказала Женевьева. — Раньше он не бывал на них. Всегда был в отъезде… в Париже или где-нибудь еще. Сейчас он проводит здесь больше времени, чем обычно. Я слышала, как об этом говорили слуги. После несчастного случая он почти никуда не отлучается.

— Да? — бросила я небрежно, стараясь казаться безразличной. Конечно, он не уезжает из-за Клод. Я заговорила о ярмарке.

— Эта ярмарка должна быть самой удачной из всех.

— Так и будет, мисс. Раньше никто не продавал кружек, расписанных детскими именами. Заработанные деньги жертвуют монастырю. Я скажу настоятельнице, что это благодаря вам они пользуются таким спросом.

— Не дели шкуру неубитого медведя, — сказала я по-английски. И по-французски добавила: — Цыплят по осени считают.

Женевьева улыбалась. Видимо, опять увидела во мне гувернантку.

Однажды после обеда мы возвращались с прогулки, и мне пришла мысль использовать для ярмарки ров замка. Я его еще не исследовала, и мы спустились туда вместе. Внизу буйно разрослась зеленая трава. Было бы неплохо поставить там палатки. Женевьеве эта мысль понравилась.

— Пусть все будет не так, как всегда. Мы никогда не использовали старый ров, но это, конечно, самое подходящее место.

— Оно укрыто от ветра, — сказала я. — Представь, как палатки будут смотреться на фоне серых стен!

— Отлично, установим их там. У вас нет ощущения, что мы здесь отгорожены от всего мира?

Я поняла, что она имеет в виду. Внизу было тихо, совсем рядом возвышалась серая крепостная стена. Мы обошли вокруг замка, и я задумалась — не поспешила ли я со своим предложением? Какая-нибудь из ухоженных лужаек намного удобнее, чем неровное дно высохшего рва. Вдруг я увидела крест. Его воткнули в землю у гранитной стены замка, Я показала на него Женевьеве. Сев на корточки, она пригляделась к нему. Я последовала ее примеру.

— Здесь что-то написано, мисс.

Мы склонились над надписью.

— «Фидель, одна тысяча семьсот сорок седьмой год», — прочитала я вслух. — Это могила. Могила собаки.

Женевьева подняла на меня глаза.

— Такая старая? Потрясающе!

— Наверное, это собака с миниатюры.