Я крайне удивилась. Она мечтает от меня избавиться! Да, наверное, она действительно ревнует!

— Звучит заманчиво, — сказала я. — Но эта работа… — Я махнула рукой в сторону стены.

— Заканчивайте ее поскорее. Подумайте над моим планом, он стоит того. Над ним стоит подумать.

Ее словно подменили. В ней появилась мягкость, и я была готова поверить, что она искренне печется обо мне. Я задумалась над ее словами. Путешествие по Франции, беседы с людьми неравнодушными к искусству. Клод не могла сделать более заманчивого предложения.

— Я могу навести справки, — сказала она с жаром. — Так вы подумаете, мадемуазель Лосон?

Она замялась, словно хотела добавить что-то еще, но передумала и ушла.

Удивительно. Либо она ревнует и готова на все, лишь бы избавиться от меня, либо тревожится обо мне. Возможно, она хочет предупредить: «Будь осторожна. Смотри, как граф обращается с женщинами. Меня он выдал замуж за Филиппа. Ради своего удобства! Габриелла вышла замуж за Жака. Что произойдет с тобой, если ты останешься и окажешься в его власти?»

И все же я знала: она почувствовала интерес графа ко мне и хочет, чтобы я исчезла. Эта мысль кружила мне голову. Потом я снова подумала о ее предложении. При моем честолюбии надо быть сумасшедшей, чтобы отклонить его. Такой шанс выпадает раз в жизни.

Я заехала к Габриелле. Ее живот уже округлился, но выглядела она счастливой, молодой и красивой женщиной. Мы поговорили о будущем ребенке, и она показала мне детское приданое, а я справилась о Жаке. В тот день Габриелла была со мной откровеннее, чем раньше.

— Когда ждешь ребенка, меняешь все свои прежние взгляды, — говорила она. — То, что казалось важным, становится незначительным. Ребенок важнее всего. Теперь я не понимаю, чего я так испугалась. Надо было сказать Жаку, мы нашли какой-нибудь выход. А я запаниковала… Сейчас вижу, что вела себя глупо.

— А Жак?

— Ругает меня за то, что была такой дурой. Но я боялась. Мы уже давно хотели пожениться, но не могли, потому что он должен содержать мать. Жить втроем мы были бы просто не в состоянии.

А я-то думала, что отец ее ребенка — граф! Если бы это было так, она бы сейчас не сияла от радости.

— Если бы не граф… — сказала я.

— Ах, если бы не граф! — Габриелла безмятежно улыбнулась.

— Странно, что ты сказала ему, а не Жаку.

Снова безмятежная улыбка.

— Ничего странного. Я знала, что он поймет. К тому же, только он один и мог мне помочь. И помог. Мы с Жаком всегда будем благодарить его.

Встреча с Габриеллой избавила меня от сомнений, посеянных Клод. Добровольно я не уеду из замка, какие бы мне ни делались заманчивые предложения.

Теперь мною владели два желания: узнать, что скрывается за слоем побелки, и выяснить подлинный характер человека, который стал очень много — пожалуй, слишком много — значить в моей жизни.

Слова «Не забудьте меня» интриговали меня, и я надеялась найти им какое-нибудь продолжение, но на этом надпись обрывалась. Зато я обнаружила морду пса, который, как оказалось, сидел у ног женщины, изображенной на портрете. Работая над этим фрагментом, я наткнулась на следы более позднего рисунка. Я знала об обыкновении забеливать старые изображения и поверх свежей извести писать новую картину, поэтому очень испугалась. Я могла ненароком уничтожить роспись, сделанную поверх портрета.