– Сатанинский крест, – заметил Ларуш.

– Кто знает, – пожал плечами Форелли. – Одни считают последнего Магистра и вашего, Жак, предка дьяволом во плоти, другие – святым. Умирая на костре, он проклял своих гонителей именем Божьим и все сбылось. Так судите же сами, кем был Жак де Молэ.

– Рэйчел! Девочка моя, тебя разбудил шум? – воскликнул Пьер, пропуская в библиотеку племянницу в сопровождении Честера. Следом за ними вошла Фрида и обвела всех строгим взглядом.

– Я спустилась на кухню, потому, что забыла разморозить говядину, а возвращаясь, встретила Рэйчел. Ее до смерти напугал шум, который вы здесь устроили.

– Совсем нет, тетушка! – поспешила успокоить Фриду девочка. – Просто Честер забеспокоился и я решила узнать все ли в порядке.

– Узнала? Можешь, со спокойным сердцем отправляться в постель!

– А можно чуть позже? – взмолилась Рэйчел глядя не на госпожу Мулеж, а на священника. – Вы так интересно рассказывали о тамплиерах, падре…

– К сожалению, я уже заканчиваю свой рассказ, а эпилог может тебя расстроить, малышка, – улыбнулся Форелли.

– Вы как знаете, а иду спать! – фыркнула Фрида.

Она вышла, а Мидллуайт пристроилась рядом с дядей и приготовилась слушать.

– Итак, о проклятии произнесенном Жаком де Молэ на Еврейском острове в Париже, – продолжил прерванный рассказ священник. – Когда бороду этого старца уже охватило пламя, он проклял французских королей и пообещал призвать на суд Божий трех человек. Папа Климент, канцлер Франции Ногарэ и Филипп Красивый скончались, как и обещал тамплиер, в течение года…

Никто не заметил, как напряглась Рэйчел, услышав знакомые имена.

– Что касается потомков короля Филиппа, то проклятие не утратило свое силу и через несколько веков. По свидетельствам очевидцев, после казни Людовика XVI на гильотине, на помост вскочил неизвестный. Он обмакнул руку в кровь монарха, показал ее толпе и выкрикнул: «Жак Молэ, ты отмщен!». Скорее всего, это был один из потомков тамплиеров, которые после разгрома Ордена скрывались по всей Европе.

Форелли замолчал, а Рэйчел почувствовала сильное желание обдумать все услышанное наедине с самой собой.

– Спасибо за интересную историю, падре. Спокойной ночи.

Как только девочка ушла, Мулеж недовольно покачал головой.

– Столь мрачные легенды, отец Луиджи, не предназначены для ушей пятнадцатилетней девочки.

– Простите Пьер, я и сам понял это, но было поздно. Впрочем, мне кажется, что юная Мидллуайт не из числа кисейных барышень.

– Да уж! – подхватил Ларуш. – Меня до сих пор оторопь берет при воспоминании о приеме, который устроила мне эта интеллектуальная малышка.

– Очень любознательная девочка, – задумчиво пробормотал Форелли. – Продолжим нашу беседу утром.

– Как? – удивился Мулеж. – Вы не хотите поведать господину Жаку о том, чему мы с вами стали свидетелями?

Отец Луиджи поднял указательный палец вверх, сразу сделавшись похожим на ветхозаветного пророка.

– Кто-то очень мудрый сказал об утре, которое мудренее вечера. Давайте-ка разберемся с ночным происшествием при солнечном свете. Я, Пьер, как и знаменитый отец Браун, верю в несокрушимую мощь и силу света.