|
— И что же? — Сейчас я заключила сделку с Болье. Ах, дорогая королева, какой это несговорчивый и какой алчный человек!.. Это будет стоить жизни одному человеку и триста тысяч экю. — Ты говоришь – несговорчивый и алчный… А он требует всего-навсего жизни одного человека и триста тысяч экю… Да это даром! — Даром!.. Триста тысяч экю? Да все наши драгоценности – и твои, и мои – столько не стоят! — О, это пустяки! Заплатит король Наваррский, заплатит герцог Алансонский, заплатит брат мой Карл или разве… — Перестань! Ты рассуждаешь, как сумасшедшая. У меня есть эти триста тысяч. — У тебя? — Да, у меня. — Как же ты их достала? — Взяла и достала! — Это тайна? — Для всех, кроме тебя. — Боже мой! Не украла же ты их? – улыбаясь сквозь слезы, спросила Маргарита. — Суди сама. – Посмотрим. — Помнишь этого безобразного Нантуйе? — Богача, ростовщика? — Да. — И что же? — А то, что в один прекрасный день он увидел блондинку с зелеными глазами, в прическе, украшенной тремя рубинами – один на лбу, два у висков; прическа на редкость шла ей, и, понятия не имея, что эта женщина – герцогиня, этот богач, этот ростовщик воскликнул: «За три поцелуя на месте этих трех рубинов я взращу три брильянта по сто тысяч экю каждый!». — И что же, Анриетта? — А то, дорогая, что брильянты расцвели и были проданы! — Ах, Анриетта! Анриетта! – прошептала Маргарита. — Вот еще! – воскликнула герцогиня с наивным и в то же время величественным бесстыдством, характеризующим и век, и женщину. – Вот еще! Я же люблю Аннибала! — Это верно, ты очень его любишь, даже слишком сильно! – сказала Маргарита, улыбаясь и краснея. И все-таки она пожала ей руку. — Так вот, – продолжала Анриетта, – благодаря нашим трем брильянтам, у нас наготове триста тысяч экю и человек. — Человек? Какой человек? — Человек, которого должны убить: ты забываешь, что надо убить человека! — И ты нашла такого человека? — Конечно. — За эту цену? – усмехнувшись, спросила Маргарита. — За эту цену? Да за эту цену я нашла бы тысячу! – ответила Анриетта. – Нет, нет, всего за пятьсот экю. — И ты отыскала человека, который согласен, чтобы его убили за пятьсот экю? — Что поделаешь? Жить-то надо! — Милый Друг, я перестаю тебя понимать. Знаешь, говори яснее! На разгадку загадок требуется слишком много времени для того положения, в каком мы очутились. — Ну слушай тюремщик, которому поручен надзор за Ла Молем и Коконнасом, – бывший солдат и знает толк в ранах; он согласен помочь нам спасти наших друзей, но не хочет потерять место. Ловко нанесенный удар кинжалом сделает свое дело. Мы дадим ему денег, а государство – награду за ранение. Таким образом этот честный человек загребет деньги обеими руками и обновит басню о пеликане. — Так-то оно так, – сказала Маргарита, – но все-таки удар кинжалом… — Не беспокойся! Удар нанесет Аннибал. — Верно, верно! – со смехом сказала Маргарита. – Он нанес Ла Молю три удара шпагой и кинжалом, а Ла Моль не умер – значит, на него вполне можно положиться. |
