|
Ла Юрьер прикрепил свой к шлему, а Морвель к шляпе. — Вот как! – удивился Коконнас. – Значит, и свидание, и пароль, и знак – для всех? — Да, лучше сказать – для всех добрых католиков. — Стало быть, в Лувре – торжество, королевский пир, – воскликнул Коконнас. – И на него не хотят пускать этих собак-гугенотов?.. Здорово! Отлично! Превосходно!! Довольно с них, покрасовались! — Да, в Лувре торжество, королевский пир, в котором будут участвовать и гугеноты. – ответил Морвель. – Больше того – они-то и будут героями дня, они-то и заплатят за пир, так что если вы хотите быть с нами, мы начнем с того, что пойдем и пригласим их вождя, их поборника, их Гедеона (Гедеон – один из судей израильских, освободитель израильтян от ига мадианитян.), как они его называют. — Адмирала? – воскликнул Коконнас. — Да, старика Гаспара, по которому я промахнулся, как дурак, хотя стрелял из аркебузы самого короля. — Вот почему, дорогой дворянин, я чистил свой шлем, вострил шпагу и точил ножи, – проскрежетал Ла Юрьер, нарядившийся военным. Коконнас вздрогнул и стал бледен, как смерть, начиная понимать, в чем дело. — Как?.. Это правда? – воскликнул он. – Так это торжество, этот пир.., означают.., что мы… — Вы очень недогадливы, сударь, – сказал Морвель, – сейчас видно, что вам в отличие от нас не надоела наглость этих еретиков. — Стало быть, вы решили пойти к адмиралу и… – начал Коконнас. Морвель улыбнулся и подвел Коконнаса к окну. — Взгляните туда. – сказал он, – видите в конце улицы, на маленькой площади за церковью, людей, которые бесшумно выстраиваются в темноте? — Да. — У всех этих людей на шляпе такой же белый крест, как у Ла Юрьера, у вас и у меня. — И что же? — А то, что это рота швейцарцев из западных кантонов под командованием Токено, а вам известно, что эти господа из западных кантонов – друзья-приятели короля. — Ого-го! – произнес Коконнас. — Теперь смотрите: вон там, по набережной, скачет отряд кавалеристов; вы узнаете командира? — Как же я могу узнать его? – спросил взволнованный Коконнас. – Ведь я приехал в Париж только сегодня вечером! — Это тот самый человек, с которым вы должны увидеться в полночь в Лувре. Там он и будет ждать вас. — Так это герцог де Гиз? — Он самый. А сопровождают его бывший купеческий старшина Марсель и теперешний старшина Шорон. Оба держат наготове отряды горожан. А вот по нашей улице идет командир нашего квартала; смотрите хорошенько, что он будет делать. — Он стучит во все двери. А что такое на дверях, в которые он стучит? — Белый крест, молодой человек, такой же крест, как у нас на шляпах. Прежде, бывало, люди предоставляли Богу отмечать своих; теперь мы стали вежливее и избавляем Его от этого труда. — Да, куда он ни постучит, всюду отворяется дверь и выходят вооруженные горожане. — Он постучится и к нам, и мы тоже выйдем. — Но поднимать на ноги столько народа, чтобы убить одного старика гугенота, это.., черт побери! Это позор! Это достойно душегубов, а не солдат! – воскликнул Коконнас. — Молодой человек, – отвечал Морвель, – если вам неохота возиться со стариками, вы можете выбрать себе молодых. Тут найдется дело на любой вкус. |
