Они провели в роще четверо суток, не разводя огня и почти не разговаривая. Наутро пятого - последнего - дня Норт сидел на камне, глядя вниз, где у реки беседовали Нуур и Лаа, и, похоже, грядущий конец света не волновал Великого Программиста. Локар подошел и сел рядом.

    -  Ты создал хороший мир, Артур, - сказал он, наблюдая, как медленно поднимается над горами солнце.

    -  Злой, - возразил тот. - Я делал игрушку, Локар, или как там тебя.

    -  Зови меня Локаром, я привык. Что с того, что злой? Он все равно прекрасен.

    -  Злой, - упрямо повторил Норт. - Я сделал злую игрушку, понимаешь? Что это говорит обо мне, о том, каков я есть, если моя любимая игрушка - злая? Я сам создал эти легенды, Священную Песню, гоблинских богов, Топор этот кошмарный. Ты знаешь, что с этим топором можно уцелеть в эпицентре ядерного взрыва? Что им можно погасить звезду? Зачем я такое придумывал?

    -  Чтобы развлечь детей, - сухо усмехнулся эльф. - Не терзай себя. Ты создал настоящий мир. Нельзя создать настоящий мир и быть плохим.

    -  Можно, - вздохнул его собеседник.

    -  Может быть, повторить попытку? - поинтересовался подошедший Роджер.

    -  Все орки стоят с оружием наголо вокруг своей драгоценной Королевы, - возразил Норт. - Уже поздно пытаться. Надо было раньше, когда они не ожидали…

    -  Нуур мог бы…

    -  Замок построен на месте Обелиска Добра, - усмехнулся Норт. - Когда-то это казалось мне забавным. Назгулу не пройти в северное крыло. Он и в западном-то был какой-то дохлый… - Великий Программист вновь повернулся к реке. Расстояние не позволяло слышать, о чем разговаривают эти двое, но по крайней мере, девочка не боялась…

    -  Как ты думаешь, - спросил он Локара, - в этот раз у них получится?

    Локар не ответил. Проследив за направлением его взгляда, Норт крякнул и озадаченно выругался.

    -  Что это такое? - раздался сзади голос Уны. - Норт, это ты сделал?

    Летающий Остров не плыл по небу, как обычно. Он несся, и облака, захваченные воздушными возмущениями, кружились за ним, как листья в осеннюю непогоду. И он был огромен! Люди замерли, глядя на проносящуюся в лиге у них над головой каменную твердыню, закрывшую, казалось, все небо, до горизонта. Сразу стало темно и холодно. Шли минуты, а конца этой летающей горе все не было. Остров двигался в сторону замка Верховного.

    Стоящий на соседнем холме, Вайла улыбался улыбкой победителя, и Акут-Аргал хмыкнул, подумав, что впервые в жизни видит на лице дзай эмоцию, и не сомневается, что она подлинная.

    Замерев на миг над замком, остров опустился вниз, ломая, словно хрупкий картон, каменные башни и проминая землю до скального основания Континента.

    -  Жрать хочу, - заявил вдохновленный картиной Акут-Аргал. - Правда, давайте поедим.