Наконец автомобиль остановился напротив главного входа. Резиденция Стерлингов выглядела божественно. В окнах, как на праздник, сияли живые огоньки свечей.

Джеймсон вышел, обогнул машину и открыл мне дверь.

Я поднялась по знакомым выщербленным ступеням. Передо мной, словно по команде, со скрипом распахнулась дверь. Я знала, что за ней находились двое взрослых вампиров, которых мне предстояло увидеть впервые в жизни. Правда, сначала я вообще ничего не заметила, а потом навстречу мне выступил Александр, одетый в синюю шелковую рубашку свободного покроя и черные джинсы.

— Bay! Ты прекрасна! — воскликнул он, предложил мне руку и поцеловал в щеку.

Особняк заполняли тихие, печальные звуки скрипки. Рядом с входной дверью красовалась оловянная стойка примерно с полудюжиной зонтиков от солнца.

— Мисс Рэйвен здесь, — возгласил Джеймсон, обращаясь к кому-то на втором этаже, и удалился на кухню.

— Моя мама может собираться целую вечность.

Воздух особняка был необычайно холодным, и я поежилась.

— Нервничаешь?

— Я задубела. Холодно.

— Мама любит прохладу. У нее кондиционер всегда морозит. Сейчас я это исправлю.

— Да зачем, все нормально…

Но он уже отвалил, а в следующий миг я забыла обо всем. По лестнице, устланной красной бархатной дорожкой, словно видение, спускалась самая демонически обворожительная женщина, какую только можно себе представить. Длинные прямые угольно-черные волосы, перемежаемые яркими фиолетовыми прядями, ниспадали на божественно прекрасные точеные плечи.

Она двигалась с уверенной грацией Клеопатры в облачении Эльвиры. Губная помада и лак для ногтей сочного цвета баклажана оттеняли мертвенную белизну ее кожи.

Голубые кошачьи глаза были подведены черным карандашом и оттенены длинными поблескивающими пурпурными ресницами. Вырез темного облегающего корсета, сделанный в форме сердца, позволял видеть татуировку — черную розу. Из-под пояса, подчеркивавшего осиную талию, ниспадала длинная черная струящаяся русалочья юбка. Крайняя худоба ничуть ее не портила, напротив, придавала особый шарм.

Я была буквально загипнотизирована этой неземной красотой.

Тем временем на лестнице появился мужчина, выступивший из тени. Рослый, широкоплечий, с черными с проседью волосами до плеч, он отличался той сногсшибательной мужской привлекательностью, какая была присуща актерам пятидесятых годов. Его черные брови четко выделялись на челе мраморной белизны. Он был одет в черный шелковый костюм, сорочку с кроваво-красным галстуком и накидку-крылатку, в руке держал старинную деревянную трость с заостренным наконечником и навершием в виде черепа, вырезанным из слоновой кости. Отец Александра церемонно взял жену за руку и направился ко мне.

Меня сковало холодом. Я стояла перед родителями Александра и не знала, как их приветствовать. То ли поклониться, то ли рукой помахать… Это при том, что, на мой взгляд, они выглядели именно так, как и полагалось нормальным родителям.

Миссис Стерлинг протянула мне руку и с мелодичным румынским акцентом произнесла:

— Рада с тобой познакомиться, Рэйвен.

Я не могла не заметить на ее шее двух пурпурных отметин — следов укуса, а вот слова мне никак не давались, просто застревали в горле.

Тут, на счастье, вернулся Александр.

— Это Рэйвен, — с гордостью представил меня он.

— Мы как раз знакомимся, — сказала его мать.

— Счастлива вас видеть, миссис Стерлинг. — Я наконец справилась с волнением.

Рука ее была холодной и твердой.

— Зови меня Кассандрой.

— А это мой отец, Константин, — сказал Александр, и мистер Стерлинг протянул мне руку.