|
И слова Эстрады напугали индейцев. Он видел, как задрожали их руки. Он понял, что теперь никто не осмелится пустить стрелу, если с той стороны не проявит смелости кто-то из жрецов. Филиппе боялся жреца Супая! Он думал, что в крепости первый служитель бога смерти, который мог отважиться на многое. Если бы Филиппе мог знать, что жрец пропал в тот момент, когда Эстрада получил свободу от Чуйатаки.
Эстрада продолжил: – Ты можешь приказать своим лучникам метнуть стрелы. Прольется кровь. Много крови твоих воинов, ибо стрелы твои падут на них самих! – Чего же ты хочешь, говорящий от имени владыки за Большой водой? – Отдай город нам! – А что будет с моими людьми? – Ты получишь право уйти из Каменного глаза. Но все кто пожелают, смогут остаться здесь. Отныне это земля короля Испании Филиппа! – И кем будут те, кто останется? – спросил Пачу Камак. – Рабами твоего короля? – Слугами короля Испании! – ответил Луке. – Я вот также слуга короля и католической церкви! Пачу Камак задумался. На площади повисла гнетущая тишина. Решалась судьба отряда Эстрады и решалась судьба крепости Каменный глаз. Эстрада и Луке выглядели невозмутимыми, но вот Филиппе испугался. Он помнил страшного жреца по прошлому и думал, что он вот-вот появится на площади. Пот обильно стекал по его лицу. Филиппе некогда жил в крепости Каменный глаз. И он был приговорен к смерти на алтаре Супая. Тогда ему удалось бежать, и он продлил свою жизнь. Но он помнил слова жреца, что никто не сможет избежать своей участи. «Рано или поздно, – кричал тогда жрец в темноту, бегущему Филиппе, – ты снова окажешься в моих руках! И тогда участь твоя будет много хуже! Запомни мои слова, предатель!» И Пачу Камак заметил страх проводника! «А ведь этот предатель боится! Я вижу страх на его лице! Значит его хозяева уязвимы?!» Он поднял руку! Воины крепости восприняли это как приказ о готовности. Они боялись, но приказ алаека границы исполнили. Привыкли повиноваться. Луки поднялись и стрелы были наложены. Падре де Луке тихо прошептал Эстраде: – Пришло время молиться, Кристобаль. – Проклятый индеец струсил, – ответил Эстрада. – Ты о нашем Филиппе? Чего же ждать от дикаря? Мгновения тянулись для испанцев как часы. И многие готовились к смерти. Теперь напряглись сами испанские солдаты. И Алаек отдал бы приказ, но все решил случай. На дороге, которой только что прошагал отряд Эстрады, показались еще два белых человека. Причем их не ждали ни люди Эстрады, ни люди Пачу Камака. Это были Федерико Монтехо и Хименес из Арагона. Выглядели они странно. На плечах Федерико Монтехо был плащ и ступал он по камням дороги босыми ногами. Хименес был в жутких лохмотьях и его густая всклокоченные борода, и волосы могли бы вызвать смех в иной ситуации. Но сейчас их появление напугало индейцев. Многие опустили луки и выронили стрелы. Они показывали на всклокоченного человека и пятились назад. – Кто это? – спросил алаек, указав на вновь прибывших. – Они пришли в крепость вашим путем? Путем смерти? Луке не растерялся и сказал: – Бог указал нам путь! Филиппе перевел. Эстрада продолжил «наступление» священника: – Ты можешь сохранить жизни твоих людей, алаек! Ты видишь, что даже ваши боги на нашей стороне! Эти люди доказательство того, что мне не нужно оружие дабы покорить Каменный глаз! Он уже принадлежит нам! Пачу Камак прикрыл голову руками в знак скорби и отдал приказ лучникам убрать оружие. – Я готов выполнить волю богов! – сказал алаек границы. |
