Она повернула голову, чтобы посмотреть на рану. Лоренс кинжалом разрезал ей платье на плече. Николя поняла, что рана не смертельная, но довольно серьезная, Кровь продолжала сочиться тоненькой струйкой. Ройс отвернул ее лицо в другую сторону.

 – Не смотри, – велел он, – ты только расстроишься.

 Голос его дрожал. Она решила, это потому, что он с трудом сдерживается, чтобы не накричать на нее.

 Терстон жив и хочет убить Ройса. А ее муж обязательно попытается убить его, как только представится случай. Что же теперь делать?

 Николя решила сделать вид, что ужасно испугана и боится. Она с трудом приподнялась, села, потом притворилась, что от этого у нее закружилась голова, и бессильно упала на Ройса, жалобно прося, чтобы он поддержал ее.

 Неожиданно к горлу подступила тошнота. Она не знала, чем это вызвано, то ли ее притворством, то ли тем, что она потеряла куда больше крови, чем предполагала.

 Лоренс приподнял подол ее платья, оторвал от края полоску и перевязал ей дергающее от боли плечо.

 Николя посмотрела на изорванные бинты на обожженных руках и печально покачала головой. Господи, ну и состояние. С тех пор как она повстречала Ройса, с ней постоянно что-то происходит: или она получает телесные повреждения, или терпит одно унижение за другим. Если так будет продолжаться, она не протянет и недели. Она уже собралась сказать об этом мужу, просто для того, чтобы уколоть его самолюбие, но внезапное головокружение, которое она так искусно только что изображала, действительно охватило ее. На этот раз, когда она попросила Ройса держать ее покрепче, ей было уже не до притворства.

 – Не пойму, что со мной, – тихо проговорила Николя и потеряла сознание.

 – Она опять впала в забытье, – заметил Лоренс. Ройс кивнул и голосом, полным отчаяния, сказал:

 – Она потеряла очень много крови.

 Боль в его голосе не ускользнула от внимания все подмечающего Лоренса.

 – Не страшно, Ройс, – отозвался Лоренс, – не так уж и много. Через неделю-другую поправится полностью.

 Ни один не проронил ни слова, пока Лоренс не закончил обработку раны. Потом Ройс позволил вассалу подержать Николя на руках, пока он сам не уселся в седло. Устроившись, Ройс принял Николя. Он увидел, что повязка на плече уже пропиталась кровью.

 – Она может умереть от потери крови, прежде чем мы доберемся до дома, – предположил он.

 – Кровь идет уже не так сильно. Ройс, я вас не понимаю. От таких ран не умирают.

 – Не хочу даже говорить об этом, – резко отозвался барон.

 Вассал согласно кивнул.

 – Почему она бросилась к вам, милорд? Ведь она не может не знать, что на вас надежные доспехи.

 – Она не думала, – ответил Ройс. – Она просто бросилась защитить меня. – Однако собственное объяснение озадачило его. – Помню, Николя говорила о чем-то сразу после… Я не понял ее слов, Лоренс, но чувствую, за этим что-то кроется…

 Он не закончил. Один из ратников отвлек его внимание, предложив свою накидку. Ройс с благодарностью принял ее и поплотнее укутал Николя.

 Потом Ройс приказал собрать своих людей. Впервые в жизни он ретировался с поля битвы. Но он пошел на это, не раздумывая. Его беспокоила только Николя. Остальное не имело значения.

 Однако оказалось, что в отступлении не было необходимости. Лоренс сообщил, что нападавшие исчезли так же внезапно, как и появились.

 Ройс долго раздумывал над непонятным поведением врача.