– Она здесь. Просто мы еще не дошли до водопада. – Макитти легко шагала вперед и, казалось, не испытывала никаких неудобств от того, что шла на двух ногах. Оскар подумал без ревности, что у нее, у Цезаря и у Какао было кошачье чутье. А он был всего лишь псом, со всеми собачьими страхами и заботами.

Путники не слышали грохота водопада, пока не обогнули выступ скалы. И только часа через два они увидели сам водопад. Все это время дорога становилась круче, спускаясь в серо-зеленую глубь каньона. Затем высокие деревья, росшие по краю ущелья, сменились мелкими кустами и зарослями обесцвеченных цветов. А шум, который все утро понемногу нарастал, звеня у них в ушах, вдруг резко усилился.

– О, как красиво! – Какао остановилась на краю дороги шириной в одну карету и залюбовалась грохочущим водопадом.

– Грандиозно! – Тай стряхнул с волос капельки воды. Он бы поднял руки, чтобы объять летящие брызги. Но на нем теперь были не перья, а одежда, которая могла намокнуть.

Оскар зачарованно смотрел на многоцветную сияющую ленту, протянувшуюся от одного края ущелья к другому, опоясывая белый пенящийся поток, как ремень. Ничего подобного он раньше не видел. Прежде, вместе с Хозяином Эвиндом, он воспринимал ее глазами собаки, которые различают лишь несколько цветов. Но его изумление от многокрасочного зрелища не шло ни в какое сравнение с тем, что испытал Сэм.

Великан широко расправил грудь и глубоко дышал. Сквозь полуоткрытые губы часто мелькал язык.

– Так вот как выглядят настоящие краски! Никогда даже в самых диких мечтах не мог я представить такого. У них острый привкус.

Цезарь нахмурился:

– У кого?

Великан взглянул на него и улыбнулся:

– У красок.

Оскар молча любовался.

– Эта радуга, может быть, последняя цветная картинка, оставшаяся в Годланде.

– Но почему так получилось? – Сэм был откровенно удивлен. – Почему только здесь сохранились краски?

Макитти не была ученым, но она попыталась им объяснить:

– Я точно не знаю, но радуга – это совсем не то, что крашеные стены, или цветная одежда, или пятнистая шкурка. Как говорил Хозяин, радуга существует не постоянно, а в каждый отдельный момент. Может быть, эта способность каждый раз обновляться под воздействием водопада помогает преодолеть действие заклятья Мундуруку.

– Думаю, это в какой-то мере правильно. – Отвернувшись от резвящегося шумного потока, Цезарь выжидательно усмехнулся. – Ну, и как мы поймаем радугу и понесем с собой в лес? Или куда там еще?

Оскар тут же уколол приятеля:

– Ты же мне как-то сказал, что можешь поймать что угодно, что находится в пределах досягаемости твоих лап.

Юноша взмахнул своими человеческими руками.

– Моих когтей, длинная морда. – Он показал на свои тупые человеческие ногти. – Этими хорошо бы хоть спагетти удержать.

Макитти размышляла над сложившимся положением:

– С тех пор, как мы вышли из Фасна Визеля, мы все время были в одном дне пути от пруда, реки или города. Поэтому нам не нужны эти тяжелые бурдюки с водой. Можно вылить из них воду и поймать в них радугу.

– Я полностью согласен, – одобрительно закивал головой Сэм. Все их припасы еды и воды он всю дорогу тащил на себе. Если бы он не шел, а полз, вес можно было бы распределить лучше. В том, что идешь вертикально, есть и свои недостатки, подумал он.

– Да это отличная идея! – Цезарь энергично махнул рукой в сторону ущелья. – Мы просто спустимся в этот бурлящий котел разноцветного света, возьмем из него краски, как, бывало, помощник Хозяина Эвинда вылавливал виноградины из вина, и натолкаем их в бурдюки, – его голос упал до хриплого шепота, в котором звучал сарказм.