Корабли отплыли во Флорину, располагающуюся справа от границ Оринфа, со знаменами всех цветов, развевающимися на бушующем ветре с Оленорожьих гор: кобальт и золото Вендалина, чёрный и алый Ансель Бриарклайф, мерцающее серебро королевской семьи Уайтхорнов и их бесчисленных сородичей. Молчаливые ассасины, разбросанные по всему флоту, не имели знамени, хотя они им и не были нужны, чтобы идентифицировать их, не с их бледной одеждой и ассортиментом красивого, порочного оружия.

Корабли скоро вернутся из левого тыла устья Флорины и начнут патрулировать побережье от подвоздушной кости до Суриа, а пехотинцы, в основном состоящие из воинов сил Наследного Принца Галана Ашерира, отправятся на фронт.

Фронт, который теперь лежал похороненный под несколькими футами снега. И снега выпадет еще больше.

Скрытый выше узкого перевала в Оленорожьих горах за Альсбруком, Эдион хмуро посмотрел на тяжелое небо.

Его бледные меха смешались с серым и белым скалистым обнажением, капюшон скрывал его золотые волосы. И держал его в тепле. Многие из войск Галана никогда не видели снега, благодаря умеренному климату Вендалина. Королевская семья Уайтхорнов и их меньшие силы вряд ли приспосабливались лучше. Так Эдион оставил Киллиана, его самого приближенного генерала, отвечать за то, чтобы их воины оставались как можно дольше в тепле.

Они были далеко от дома, сражаясь за Королеву, которую они не знали или, возможно, даже не верили в нее. Этот фригидный холод будет сокрушать их духи и проращивать инакомыслие быстрее, чем воющий ветер, дующий между этими вершинами.

Мерцание движения на другой стороне перевала привлекло взгляд Эдиона, видимого только потому, что он знал, куда смотреть.

Она замаскировалась лучше, чем он. Но у Лисандры было преимущество в ношении пальто, которое было выведено для этих гор.

Не то, чтобы он сказал ей это. Или хотя бы взглянул на нее, когда они отправлялись на разведку.

Аэлина, по-видимому, имела секретные дела в Элдрисе и оставила записку Галану и ее новым союзникам, чтобы объяснить ее исчезновение. Что позволило Лисандре сопровождать их в этом задании.

Никто не заметил, что в течение почти двух месяцев они поддерживали эту уловку, что Королева Огня не зажигала и уголька, чтобы показать это. Или что она и оборотень никогда не появлялись в одном месте. И никто, ни Молчаливые ассасины Красной пустыни, ни Галан Ашерир, ни войска, посланные Ансель Бриарклайф с армадой впереди основной массы ее армии, не подхватили незначительные следы, которые вообще не принадлежали Аэлине. Они также не отметили клеймо на запястье Королевы, которое независимо от того, какую кожу она носила, Лисандра не могла изменить.

Она отлично скрывала клеймо под перчатками или под длинными рукавами. И если проблеск рубцовой кожи когда-либо показывался, это можно было бы принять за часть оставшихся шрамов.

Поддельные шрамы, которые она также добавила, прямо там, где они были у Аэлины.

Вместе со смехом и злой усмешкой.

Развязностью и спокойствием.

Эдион едва мог стоять и смотреть на нее. Разговаривать с ней. Он сделал это только потому, что ему тоже пришлось поддерживать эту уловку. Притвориться, что он ее верный кузен, ее бесстрашный командир, который приведет ее и Террасен к победе, хотя и маловероятно, что это случится.

Поэтому он играл свою роль. Одну из многих, которые он сыграл в своей жизни.

В следующий момент Лисандра изменила ее золотые волосы на темные локоны, глаза Ашериров на изумрудные, он перестал признавать ее существование.