У этой пропасти, у этой расселины не было дна. Однако далеко внизу он слышал шёпот чьих-то голосов.

Она стояла спиной к нему, волосы ниспадали по её спине золотой волной и шевелились от дуновений ветра. Они были длиннее, чем он помнил.

Он попытался превратиться, чтобы перелететь через пропасть. Врожденная магия его тела проигнорировала его просьбу. Запертый в своём фэйском теле, не имеющий возможности перепрыгнуть через пропасть, он мог только смотреть на неё, вдыхая её неповторимый аромат жасмина, лимонной вербены и потрескивающих угольков, который доходил до него с порывом ветра. Этот ветер не мог рассказать ему секретов, у этого ветра не было песни.

Это был ветер смерти, холода, пустоты.

Аэлина.

У него здесь не было голоса, но он произнес её имя. Произнёс его так, что оно достигло её ушей.

Она медленно повернулась к нему.

Это было её лицо, или оно станет таким через несколько лет. Когда она пройдёт обряд Преображения.

Но не слегка изменившиеся черты её лица оставили его бездыханным.

Но рука на её округлившемся животе.

Она посмотрела на него, её волосы продолжали развеваться на ветру. Позади неё появились четыре маленьких фигуры.

Рован упал на колени.

Самая высокой фигурой была девушка с золотистыми волосами и зелёными глазами, напоминающими хвою, с серьёзным лицом, такая же гордая, как и её мать. Парень рядом с ней, почти её роста, тепло и широко улыбнулся ему, его глаза Ашериров почти сияли под шапкой его серебристых волос. Мальчик рядом с ним, среброволосый и зеленоглазый, вполне мог сойти за близнеца Рована. И самая маленькая девочка, которая цеплялась за ноги матери… Прекрасно сложенная малышка с серебряными волосами, немногим больше, чем младенец, её голубые глаза были отсылкой к родословной, которой он не знал.

Дети. Его дети. Их дети.

И ещё один ребёнок, которого от рождения отделяло всего несколько недель.

Его семья.

Семья, которая может у него быть, будущее, которое может настать. Самое прекрасное, что он когда-либо видел.

Аэлина.

Их дети прижались к ней, старшая девушка посмотрела на Аэлину предупреждающим взглядом.

Тогда Рован почувствовал это. Увидел, как смертельный, могучий ветер темнее ночи направляется в их сторону.

Он пытался закричать. Пытался сойти с колен, чтобы найти какой-то путь к ним.

Но этот мрачный ветер бушевал, ломая и уничтожая всё на своем пути.

Они всё ещё смотрели на него, когда ветер уносил их.

Пока не остались только пыль и тень.

Рован вздрогнул, его сердце отчаянно забилось, когда его тело рванулось, чтобы двинуться, чтобы сразиться.

Но здесь, звёздной ночью, на этом поле, заросшем сухой травой, не с кем было сражаться.

Это был сон. Всё тот же сон.

Он потёр своё лицо, сидя на своём спальном мешке. Лошади дремали, никаких признаков беды. Гарель нес вахту в форме горного льва рядом с костром, его глаза сверкали в темноте. Элида и Лоркан, провалившись в глубокий сон, даже не шевелились.

Рован внимательно рассмотрел положение звезд. Осталось всего несколько часов до рассвета.

А затем они отправятся прямиком в Аккадию — в эту пустынную местность, покрытую песком, с редкими кустарниками по сторонам.

Пока Элида и Лоркан спорили о том, куда лучше направиться, он принял своё собственное решение.