Мальчик неуверенно подошел ближе и поцеловал матери руку. Мафальда, нагнувшись чмокнула его в макушку и, вновь выпрямившись, залюбовалась своим ребенком. Он был одет в нарядный костюмчик с большим черным бантом на шее, но сидела на нем эта одежда как-то неловко и местами была помятой, а светлые волосы на голове растрепались так сильно, словно ребенка причесывали не только что, а много часов назад.

— Здравствуйте, матушка, — поприветствовал Рудольф Мафальду тонким голоском и бросил опасливый взгляд на горничную. Фрейлина, окончательно утвердившись в своих подозрениях, жестом велела ей выйти из комнаты.

— Рассказывай, что ты натворил и почему боишься? — обратилась она к сыну с заговорщицкой улыбкой. — Ты же знаешь, что я, в отличие от твоих нянек, не буду тебя ругать!

В глазах юного Рудольфа мелькнуло сомнение. Мать и правда никогда не отчитывала его за проказы, о которых ей подробно докладывали его гувернантка, домоправительница и все остальные слуги. Но мать приезжала так редко, и все то время, пока ее не было, окружающие его люди говорили ему прямо противоположное: что, узнав о его «преступлениях», госпожа фон Шиф будет в страшном гневе. Определиться, кому в данном случае стоит верить, семилетний ребенок пока не мог…

— Смелее! — подбодрила его Мафальда. — А то я уже умираю от любопытства. Очень хочу узнать, смог ли ты уже превзойти своего дядю Эрвина!

Теперь лицо мальчика выражало самый живой интерес. Слушать рассказы матери о ее младшем брате он мог часами, и ему тоже было страшно любопытно — имели ли место в дядюшкиной биографии такие же проделки, как и у него? Правда, опасения, что мать, хоть и признает его более изобретательным, но все-таки решит его наказать, никуда не делись, так что начал Рудольф рассказывать о своих подвигах по-прежнему с опаской:

— Я… ничего особенного не сделал… Просто мы играли во внутреннем дворе с Максимилианом и Изольдой… Ну, мы бегали друг за другом, потом я нечаянно толкнул Максимилиана, и мы стали пихаться… Но не всерьез, в шутку, честное слово! Мы с ним вообще уже давно по-настоящему не дрались, его за это слишком сильно наказывают!

«Да уж, с внуком домоправительницы церемониться не будут, высекут за драку с молодым господином только так!» — грустно усмехнулась про себя Мафальда. А ее сын, тем временем, продолжал:

— В общем, мы немножко потолкались, а потом стали делать вид, что фехтуем… тоже понарошку, мы даже палки в руки не брали! Там рядом не было подходящих палок…

Мафальда понимающе кивнула, изо всех сил стараясь сохранить на лице серьезность.

— А Изольда, пока мы дрались… делали вид, что деремся, сказала, что она — прекрасная дама, а деремся мы из-за нее. А она будет ждать, кто окажется победителем. Ну, она тоже так шутила, — закончил свой рассказ Рудольф и осторожно посмотрел на мать — не начала ли она сердиться?

Госпожа фон Шиф с удивлением пожала плечами:

— И за что же тебя обещали наказать? Кто-то подумал, что вы всерьез подрались?

— Нет, — покачал головой мальчик. — Все поняли, что не всерьез, но тетушка Альда сказала, что мне нельзя играть в такие игры с простолюдинами. Она заперла Изольду с Максимилианом в своей комнате и запретила им гулять. А мне сказала, что пожалуется вам, как только вы приедете.

— А когда это все было? — спросила Мафальда.

— Позавчера, — вздохнул ребенок с несчастным видом. Госпожа фон Шиф тоже вздохнула и мысленно обругала его воспитательниц теми словами, которые, по их мнению, тоже должны были знать только простолюдины. Из-за их желания вырастить будущего хозяина идеальным, он не только не ждал ее приезда, а боялся его! Ну ничего, теперь она устроит все так, что бояться ее приезда будут слуги, а не ребенок!

— Значит, внуки Альды уже третий день сидят взаперти? — уточнила Мафальда.