Командование, когда дойче-кронские мушкетеры все же сыскались, решило оные распоряжения отдать лично. Маршал фон Берг, невзирая на холод и собственный возраст носившийся вместе со штабом вдоль всего авангарда, нагрянул на позицию крылоногих пехотинцев, и едва только начал устраивать разнос, как из-за лесочка, отрезая командующего армией от самой, собственно, армии.

— Четыре, кхе-кхе, баталии. — произнес маршал, разглядывая в подзорную трубу начавшего перестраиваться к бою неприятеля.

— Две тысячи штыков! — пораженно ахнул кто-то из свитских.

— Да как бы и не поболее того… — командующий пожевал губами. — Кугельман, у вас сколько человек в строю?

— Одна тысяча сто восемнадцать человек, ваше высокопревосходительство! — отрапортовал командир дойче-кронцев.

— И со мной, не считая штабных, полуэскадрон конных егерей. Небогато. — резюмировал фон Берг.

— Герр фельдмаршал! — воскликнул полковник Кугельман. — Ваша жизнь слишком ценна для всего Бранденбурга, а у неприятеля отсутствует конница. Поспешите объездной дорогой, а мы прикроем ваше отступление!

Престарелый командующий покосился на узкую тропинку-переросток, каковую мушкетер прочил ему для ретирады и поморщился.

— У вас необстрелянные новобранцы в полку, сударь мой, а супостат силы имеет против ваших вдвое. Ждите парламентера, будут предлагать капитуляцию на почетных условиях. — фон Берг позволил себе мрачную усмешку. — Вон, уже с белым платком кто-то впереди фрунта вышагивает.

— Мы продержимся столько, сколько сможем. — ответил полковник, упрямо наклонив голову.

— Ну так и я труса завсегда успею отпраздновать. — желчно отозвался фельдмаршал. — Не говоря уж о том, что блуждания маленького отряда имеют шансы закончиться большим конфузом. Мы, голубчик, иначе сделаем, да-с, совсем по-другому…

Чуть более чем полчаса спустя парламентер — моложавый подтянутый мужчина с эполетами пехотного капитана, — под караулом и с завязанными глазами проведенный через порядки дойче-кронцев предстал перед сидящим на барабане полковником Кугельманом.

— Снимите с него повязку. — негромко приказал командир мушкетеров.

Померанец моргнул несколько раз, фокусируя взгляд, а затем с любезной улыбкой представился:

— Капитан фон Риттерхельм, честь имею. Герр полковник, от имени бригадного генерала фон Липпенспальте имею честь предложить вам и вашим солдатам капитуляцию на почетных условиях. Мы превосходим вас числом более чем в два раза, урона вашей чести не будет. Все офицеры, с оружием, будут отпущены домой под честное слово. Рядовой и сержантский состав сложит оружие, но сможет проследовать до лагеря военнопленных сохранив знамя. Это хорошее предложение, герр полковник. Соглашайтесь, к чему попусту проливать кровь в безнадежной ситуации?

— Не могу с вами спорить, герр капитан, гибель в безнадежной схватке никого не вдохновляет, поэтому предлагаю вам выслушать встречное предложение. — спокойно ответил Кугельман.

— И какое же вы выдвинете предложение? — фон Риттерхельм иронично изогнул бровь.

— О, что вы. Не я. — полковник взглядом и легким кивком головы указал куда-то за спину своему собеседнику.

Капитан неторопливо повернулся, и замер, словно громом пораженный. Прямо перед ним, верхами, с развевающимися на ветру перьями и плюмажами на треуголках находилось с пару дюжин старших офицеров во главе с человеком, не узнать которого — хотя бы и по фельдмаршальским эполетам, — фон Риттерхельм не мог.

— Я — Йоахим фон Берг, главнокомандующий армией Великого герцогства Бранденбург.