Болтая в воде ногами, она принялась было тихонько напевать старинную колыбельную, как вдруг заметила упавшую на воду огромную темную тень. Лена поспешно вскочила, подавив невольно вырвавшийся из груди испуганный крик. Цветы упали в реку, и их унесло течением.

Она обернулась и оказалась лицом к лицу с красивым, светловолосым молодым человеком, немного выше ее ростом, наблюдавшим за ней с веселой улыбкой.

Лена попятилась. Незнакомец с крепкой фигурой крестьянина был одет по-городскому, даже щегольски: брюки, несколько мешковато сидевшие на нем, белоснежная рубашка и куртка из альпаки, почти новенькая. Поперек темной жилетки тянулась серебряная цепочка от карманных часов. Он держал в руке модную соломенную шляпу, кастор, как говорили сельские франты.

— Испугалась? — спросил он участливо.

Лене почудилось, что сердце вот-вот разорвется у нее в груди. На какой-то миг она застыла неподвижно, а потом опрометью бросилась бежать обратно к дому.

Такова была ее первая встреча со Спартаком.

Во дворе залаяли собаки, куры и индюшки, мирно копавшиеся в земле, с испуганным кудахтаньем разлетелись из-под ее ног в разные стороны. Она распахнула дверь и скрылась в прохладном полумраке просторной и пустой в этот час кухни. Лена заперла за собой дверь на щеколду и прислонилась к ней, тяжело дыша. Привычная домашняя обстановка, знакомые запахи успокоили ее. Она с облегчением перевела дух и тут вдруг почувствовала что-то густое и липкое, стекающее по ногам.

— О Мадонна, что это со мной! — воскликнула она в ужасе.

Лена знала, что дома, кроме нее, никого нет: вся семья была еще в церкви, у мессы, стало быть, она могла действовать свободно. Она вытащила из-под раковины цинковый таз, черпаком налила в него воды из медной бадьи, вынула из ящика тряпицу, служившую полотенцем, потом подняла подол платья вместе с нижней юбкой и спустила грубые холщовые панталоны.

— Мои регулы… — прошептала она в изумлении, не веря собственным глазам.

Вопреки предсказаниям Эрминии, в этот день Лена, как говорили в деревне, «вызрела».

Глава 2

В окно спальни Лена увидела, что семья возвращается домой. Выглянув, она громко позвала мать, и та, тяжело дыша, поднялась на второй этаж. Эрминия по своей привычке следовала за ней по пятам: она всюду совала нос.

Вытянувшись в струнку возле постели, Лена встретила мать встревоженным взглядом.

— Ну, что на этот раз не слава богу? — с раздражением спросила Эльвира, все еще сердясь на младшую дочку за скандальное бегство из церкви прямо посреди богослужения.

— У меня начались месячные, — ответила Лена.

— Слава тебе господи! — воскликнула мать, хватаясь рукой за грудь и тяжело опускаясь на кровать одной из внучек. — А я-то думала, с тобой беда какая приключилась. Вечно от тебя одно беспокойство.

Эрминия неподвижно стояла на пороге и молча слушала, не пропуская ни слова.

Эльвира устало провела рукой по голове, поправляя волосы.

— Ты знаешь, что надо делать? — спросила она.

Лена кивнула, краснея.

— Я подмылась, сменила белье и подложила прокладку. Все, как вы меня учили, — едва слышно прошептала она в ответ.

— Мылась небось холодной водой, а это опасно, — проворчала Эльвира.