В это время в дверь раздался стук, а затем в дом вошел один из полицейских. Все то время, пока следователь общался с задержанной Глафирой, его помощники прочесывали пространство вокруг ее дома в поисках двух исчезнувших картин. И вот один из них явился. В руках у него были куски позолоченной, покрытой богатой резьбой древесины и обрывки мокрой ткани.

Увидев их, Глафира всплеснула руками и заплакала. Она узнала в этих жалких ошметках то, что осталось от украденных ею сегодня из чужого дома картин.

Но куда хуже чувствовали себя Алиса с Сашей. Это был провал! Полное и окончательное фиаско!

Глава 10

Полицейский, принесший обломки картин, сконфуженно взглянул на следователя и произнес:

– Вот все, что нам с ребятами удалось найти.

Глафира рыдала все громче.

– Бедный Славочка! Что же так не везет парню! И в этот раз тоже ничего не получилось!

Да и остальные чувствовали себя озадаченными. Что за странное поведение? Зачем красть картины, чтобы тут же их уничтожить?

– На экспертизу, – распорядился Алексей.

– Да тут, считай, ничего уж и не осталось. В пруду плавали.

– Я сказал, на экспертизу.

– Дело ваше.

Полицейский нахмурился и ушел, брезгливо неся ошметки картины на расстоянии на вытянутых руках. С них капала вода, и Глафира снова разрыдалась.

– Все впустую! Все!

– Хм… А что, ваш племянник был так уверен, что эти картины имеют ценность?

– Конечно! Они же старинные!

– Не все то старина, что старье.

Глафира выпучила глаза.

– В прежние времена тоже было немало бракоделов, которые ляпали быстро и без особого вдохновения. Не нужно идеализировать людей прошлого, они были точно такими же, как и мы, только одежда была другая. На сцене жизни разыгрываются из века в век одни и те же пьесы, меняются лишь декорации.

Глаза у Глафиры стали еще больше.

– При чем тут театр и декорации? Вы чего? Совсем ку-ку? Мы с вами про картины говорим! Они в музее находились. Мне их бывшая хозяйка так прямо и сказала, что картины из музея. А добрые люди мне потом еще нашептали, что батюшка ее в оценочной комиссии музея сидел, что приносили в музей из ценного, а соглашались отдать за копейки, то он себе прибирал. А что похуже и подороже, то в музей шло. Музей из казны деньги черпал, а он из своего кармана. Есть разница?

– А что за музей? Можно узнать?

– Не знаю. Да и какая теперь уж разница? Я вам говорю, сама носила свою картину оценщику-антиквару. Он мне объяснил, что стоит она не так уж мало, потому что является копией какой-то еще более старинной картины. Копию нарисовали в начале девятнадцатого века, а оригинал старше еще лет на сто!

– И он вам это так прямо и сказал?

– Да! И бумажку выдал! Типа экспертного заключения.

Следователь заинтересовался:

– Можно на него взглянуть? Оно у вас, случайно, не сохранилось?

– Почему же не сохранилось, – пожала плечами Глафира. – Очень даже сохранилось. За него же деньги плачены. Рубль шестьдесят четыре копейки. И еще пятнадцать копеек содрал за сам бланк квитанции. Но бумажка солидная, с подписью и печатью. А зачем оно вам?

– Хочу его нашему эксперту показать.

Глафира колебалась.

– Это будет расценено как добровольная помощь следствию, – приободрил ее следователь.

– Принести, значит?

– Сделайте такое одолжение.