Таким образом, Саша с Алиской оказались приглашенными в гости к эксперту, который занимался изучением полотен, украденных ранее, и которому предлагалось взглянуть на картины, позаимствованные сегодня ночью Глафирой.

– Сразу вам скажу, человек он непростой, – предупредил их следователь. – Семен Юрьевич частенько и на безвозмездной основе консультирует наше отделение, когда к нам попадают произведения искусства. Но если что не по нему, может расстроиться и бросить заниматься нашим делом. И я не смогу даже на него надавить, мало того что за спасибо, так еще и в свой выходной день человек работает!

Но им повезло, эксперт оказался ранней пташкой, к приезду гостей уже успел выпить утреннюю чашечку кофе и потому благосклонно отнесся ко всему происходящему.

– Ну те-с! – с воодушевлением произнес он. – Что тут нового мне принесли?

– Еще две картины из той же серии и примерно в том же состоянии.

– Так, так… Поглядим, поглядим. Ну да, все, как я вам и говорил раньше. Копии!

Алиска кивнула:

– Мы знаем, что копии. Но эти копии сделаны больше ста лет назад. Еще в девятнадцатом веке!

Эксперт с любопытством посмотрел на нее:

– Кто вам это сказал, милая барышня?

– Хозяйка одного из полотен. Того, что с лошадкой.

– В таком случае она заблуждалась.

– Не может быть, она картину на оценку носила, у нее и квитанция сохранилась.

Эксперт оживился еще сильнее:

– Она у вас есть? Квитанция эта?

– Пожалуйста.

Семен Юрьевич с жадностью схватил бумажку, которую им отдала Глафира.

– Что я вам могу на это сказать, – произнес он, пробежав глазами те несколько строк, которые можно было на ней разобрать. – Тут есть два варианта развития событий. Либо это липа…

И он потряс в воздухе квитанцией.

– Хотя я и не понимаю смысла такой аферы, либо…

– Либо что?

– Либо нам с вами досталась уже совсем другая картина, чем была та, которую носили на Моховую на оценку.

Какое-то время все молчали. Потом Алексей попросил:

– Семен Юрьевич, поясните, пожалуйста.

– Да сколько угодно! Все картины, которые вы мне приносили на экспертизу, все они лишь копии.

– Правильно! – воскликнула Алиска, снова не утерпев. – Тут и в квитанции тоже сказано, картина начала девятнадцатого века, предположительно копия картины восемнадцатого века.

Все испуганно посмотрели на эксперта, вдруг он сейчас обозлится и выгонит их всех, ничего не объяснив. Но Семен Юрьевич ничуть не обиделся и не возмутился. Вместо этого он еще перед Алиской и извинился.

– Пардон, я не правильно выразился. Я имел в виду, что принесенные мне на экспертизу картины являются фотокопиями, а говоря попросту, фотографиями.

Последовала пауза.

– Разве в девятнадцатом веке были уже фотографии? Цветные?

– Нет, нет! Фотокопия совсем свеженькая, наших с вами дней.

– Фотокопия? Так это не холст? Не кисти? Не масло?

– Ну, оригинал все это в себя включает, и кисти, и масло, и холст. А вот те копии, которыми мы с вами располагаем, увы, нет.

– А рамы?

– С рамами еще интересней. Рамы, скорей всего, подлинные. То есть их состояние вполне соответствует началу девятнадцатого века. Часть рамы сделана уже на станках, часть доведена до ума вручную.

– Но в квитанции нет ни слова о фотографии!

– В том-то и дело.