– Принести, значит?

– Сделайте такое одолжение.

Глафира ушла, и очень быстро из-за стенки раздался ее голос:

– Когда Славка со мной разговор этот жалостливый о своей жизни горемычной завел и на картины намекать начал, я сначала не хотела ему отдавать Констанс. А потом подумала, ну что Констанс? Она ведь на картине, а у меня Эликсир есть. Он живой и тоже кушать хочет. Ему конюшню теплую нужно, сколько же он может вместе со мной в доме жить. Нет, я не против, но все-таки дом – это для людей, а для животного нужно отдельное помещение.

– А как к вам попал конь? Это ведь недешевое удовольствие.

– Ох, недешевое. Если бы я знала, сколько он жрет, нипочем бы не стала его выкупать. А так его на бойню свезли, а у меня там подруга работала. Она в лошадях разбиралась. Вот и говорит, лошадь хорошая, тощая только очень, веса в ней никакого, купишь дешево, откормишь, будет тебе верный друг и помощник. Ну я и послушалась. Ничего не скажу, отъелся Эликсир на моих харчах неплохо, и вообще, конь он славный, с детишками ладит, на нем охотно все катаются, он добрый и к людям тянется, никого не сбросит, не укусит. Но все-таки доход от него еле-еле перекрывает расходы на содержание. А конюшни у него так и нет.

– Так Слава обещал с вами поделиться барышами?

– Не без этого, – согласилась Глафира. – Ну а что? Не за просто же так я согласилась ему помогать. А когда Констанс ему отдавала, то и квитанцию об ее оценке хотела отдать. А Славка отмахнулся, не надо, мол, сейчас оценочную экспертизу все равно заново будут проводить, мало ли что с картиной за эти годы случиться могло. А что с ней могло случиться? Она у меня дома на стене висела, ничего с ней не менялось. Да все эти юристы, эксперты и врачи – им лишь бы денег с человека содрать. Куда ни придешь, все анализы уже готовы, а они по второму кругу гонят. Мол, вашим анализам мы не верим, нам свои подавай. В третье место придешь, там снова по новой. Так деньги из людей и качают. Ага! Вот она!

И Глафира появилась на пороге с порядком порыжевшей от времени бумажкой в руках. Это была та самая заветная квитанция. Буквы на ней были едва видны, но все-таки удалось разобрать, что квитанция выдана неким центром экспертиз для вывоза предметов искусства за рубеж. Номер дома оказался размытым, а вот название улицы удалось разобрать.

– Моховая… Это возле цирка.

– Я помню, где это, – сказала Глафира. – Могу показать.

– Вряд ли этот центр дожил до наших дней. Времени-то прошло почти тридцать лет. Хотя… сейчас проверим.

К удивлению следователя, центр благополучно существовал и поныне. И даже собирался открыться ровно в одиннадцать утра.

– Решено, прямо к открытию туда и поедем.

– А как же ваш эксперт?

– А к нему мы поедем прямо сейчас. Время еще есть. Успеем.

И, повернувшись к Глафире, следователь произнес:

– Учитывая ваш пол, возраст и примерное поведение в прошлом, а также двух питомцев, находящихся у вас на иждивении, я пока что воздержусь от мер в отношении вас.

– Вы меня не посадите! – обрадовалась женщина.

– Следствие будет продолжено, а мера вашей виновности будет определена позднее. Пока что живите, как жили, дом свой не покидайте. И если появится Слава, то мой вам совет: немедленно сообщите мне. Поступить так – это в первую очередь в ваших собственных интересах.

Глафира пообещала, что тут же звякнет, но ни у кого не возникло иллюзий на этот счет.

– Племянника ее придется нам искать своими силами. Тетка его не сдаст. Но кое-что нам все-таки удалось узнать. Поедемте, послушаем вместе.