Он совершенно забыл, что разговаривал с Почтальоном, когда мимо прошла Анита, направляясь к кораблю. Он видел, что ее встретил высокий мужчина, только что вышедший из люка. Высокий показался ему знакомым. Билл мрачно посмотрел в его сторону.

– ...Я, пожалуй, отправлюсь назад в горы, – прогремел над ухом Билла голос Холмотопа. – Там все хотят услышать, вышло ли у тебя все так, как я говорил.

– Хотят услышать? – удивился Билл.

Потом он вспомнил, как размышлял о том, не заинтересован ли сам Холмотоп в исходе той ситуации, в которую угодил Билл. Билл внимательно посмотрел на долговязого дилбианина.

– Ну конечно, – спокойно сказал Холмотоп. – Все они помнят Пол‑Пинты, но там была серьезная дискуссия о том, можете ли вы, Коротышки, сделать то же самое дважды подряд.

– Дважды подряд? – переспросил Билл. – Сделать что?

– Одурачить Толстяков, разумеется, – ответил Холмотоп. – Как вот этого!

Он кивнул в сторону дальнего края лужайки, за спину Билла. Билл обернулся и увидел одетую в желтое фигуру Мюла‑ая, одиноко стоявшего в тени деревьев. Вряд ли на него давила дилбианская гравитация, но во всем его виде чувствовалось что‑то жалкое.

– Скоро прилетит летающий ящик, вроде вашего, – сказал Холмотоп, – только под управлением Толстяков, чтобы забрать его отсюда. Так что, похоже, мы последний раз видим среди нас старину Не‑Пьяного.

– Кого? – Билл пригляделся к стоявшей вдали фигуре. Он был уверен, что это Мюла‑ай. Собственно, это он и был. – Но ведь это же Брюхо‑Бочка, разве не так?

Холмотоп презрительно фыркнул.

– Больше нет. У него теперь другое имя, – сказал он. – Разве ты не слышал?..

– Нет, – сказал Билл.

– После того как ты разобрался с Костоломом, выяснилось, что Еще‑Варенья обнаружил старину Непьяного валяющимся без чувств позади столовой в луже пива. Каждому было ясно, он решил, что все внимание разбойников будет занято вторгшимися в долину селянами, так что он сможет без помех наполнить брюхо. Он тайком вылакал почти целую бочку и свалился без чувств. – Холмотоп раскатисто захохотал. – В итоге он пропустил все представление, лишь из‑за того, что не вовремя нажрался!

– Представление?

– Ну да, твой поединок с Костоломом. Он все пропустил! – сказал Холмотоп. – Так вот, когда Еще‑Варенья нашел его и привел всех остальных, они облили его водой, чтобы привести в чувство, и он сел и обнаружил, что все над ним смеются. После его болтовни насчет того, какие крепкие ребята Толстяки! Оказалось, что он предпочитает пить, а не драться!

Холмотоп снова рассмеялся.

– Но, – сказал Билл, – откуда такое имя...

– А, это! – прервал его Холмотоп. – Это самое забавное. Когда он сел, мокрый насквозь, и все начали смеяться над тем, что он напился и пропустил поединок, он совсем потерял голову и стал пытаться объяснить, что это не так. Если бы он молчал или признал свою вину и посмеялся бы над собой, но он начал твердить, что он не был пьян. «Но я же не пьяный!» Это были первые его слова. Только когда его спросили, каким образом он лишился чувств, он не смог вразумительно ответить. Он пытался придумать какую‑то дурацкую историю, якобы он споткнулся и ударился головой о стену. Ну, ты сам знаешь, что это ложь, Кирка‑Лопата. Невозможно споткнуться и стукнуться головой о стену так, чтобы напрочь отрубиться. Естественно, ему дали другое имя.

– Естественно, – машинально повторил Билл.