|
– Возможно, это и, остановило корабль, – указал Карлсен. Сверхъестественная картина разрушения повлекла исследователей к гигантской пробоине. Дабровски нетерпеливо выспрашивал подробности. Карлсен остановился на краю пролома, глядя под ноги на вспученный и покореженный пол. – Что то массивное пробило в корабле дыру диаметром в тридцать метров. Вероятно, это была какая нибудь раскаленная глыба: металл, помимо того, что изорван, еще и оплавлен. Весь воздух из корабля должен был выйти в считанные минуты, если только этот отсек не заизолировали и не запечатали. Все живое, наверняка, немедленно погибло. – Что там за тумбы? – полюбопытствовал Дабровски. – Сейчас осмотрим. – Эй, шеф! – заорал вдруг Айве. Он стоял возле тумб, водя лучом фонаря по прозрачным стенкам; сноп света выходил с противоположной стороны. – Шеф, там люди! Карлсен подавил безотчетный порыв метнуться через пятьсот метров, отделяющие его от тумб. На такой скорости он пронесся бы мимо и, вероятно, врезался бы в стену так, что потерял бы сознание. Поэтому тронулся он осторожно, спросив лишь: – Что за люди? Они живы? – Нет, не дышат. Но ты смотри, совсем, как люди! По крайней мере, похожи. Карлсен сориентировался на ближнюю тумбу. Стены у нее были из стекла, прозрачного, как иллюминатор на посту наблюдения «Гермеса». Это был, несомненно, жилой отсек. Внутри находились предметы, явно напоминающие столы и стулья, хотя и не совсем привычного вида. А сразу за стеклом, на высоком ложе, покоился человек. Лысый, с ввалившимися щеками. Остекленелые голубые глаза уставились в потолок. Тело было накрыто грубым, туго натянутым полотном, под которым проступали не то ребра, не то обручи, удерживающие тело на месте. – Капитан, – позвал Мерчинсон. – Тут – женщина. Он стоял у соседней тумбы. Карлсен, Айве и Крэйджи перебрались к нему. Фигура на ложе была, бесспорно, женская. Это было ясно, даже не глядя на характерные формы под покрывалом. Губы чуть ярче, и черты лица неуловимо женственны. Каждый из астронавтов, вот уж скоро год как не видевших женщины, ощутил томную тоску и вожделение. – Ты глянь – блондинка, – добавил Мерчинсон. Коротко остриженные волосы женщины буквально светились белизной. – Еще одна, – обнаружил Крэйджи. Фонарь осветил темноволосую девушку, помоложе первой. Ее можно было назвать смазливой, если бы не заострившиеся черты, омертвляющие лицо. Все тумбы стояли обособленно. «Прямо как усыпальница фараонов», – подумал Карлсен. В общей сложности их было тридцать. В каждой лежало по одному спящему: восемь мужчин и шесть женщин средних лет, шестеро мужчин помоложе и десять женщин в возрасте примерно от восемнадцати до двадцати пяти. – Да как же они пролезли в эти чертовы капсулы? – недоуменно спросил Мерчинсон. Действительно: дверей нигде не было видно. Астронавты обошли все тумбы, изучая каждый сантиметр прозрачной поверхности – ни намека на отверстие. Полупрозрачный кристаллический верх, похоже, был приклеен или приварен к стеклу. – Но это все таки не саркофаги, – вслух предположил Карлсен. – Иначе зачем им мебель? – Древние египтяне, например, погребали мертвых вместе с мебелью, – возразил Айве, питавший страсть к археологии. Карлсена – непонятно, отчего – охватило раздражение. – С египтянами все ясно, они считали, что забирают свое добро в загробный мир. Но у этих то вид не настолько простой. – Все равно, – заметил Крэйджи, – и они могли надеяться, что воскреснут. – Ну тебя, мелешь ерунду, – сердито оборвал его Карлсен и осекся, поймав за забралом шлема недоуменный взгляд. – Извини. Не знаю, чего я взъелся. Просто живот чего то подвело, жрать охота. |
