|
Судя по счетчику Гейгера, находиться здесь становилось небезопасно, но изоляция скафандра позволяла держаться еще некоторое время. Ущелье, куда они ринулись, в ширину имело километра полтора. Стены – как и там, наверху – покрывали прихотливые узоры. Свечение будто бы исходило со дна и из громадной колонны, стоящей по центру. – Что это, интересно, за штуковина? – послышался голос Мерчинсона. – Монумент, что ли? – Сделано, вроде, из стекла, – высказал свое соображение Крэйджи. Карлсен вытянул руки вперед, чтобы смягчить столкновение с полом и, повернувшись словно акробат, отрикошетил вверх на сотню метров. Утвердившись, в конце концов, на ногах, он огляделся – и тогда разобрал, что стоит у самого основания прозрачной колонны. Колонна, как и многое другое на этом корабле, на деле была крупнее, чем казалась издали. Диаметр, прикинул Карлсен, по меньшей мере полсотни метров. Внутри смутно проступали какие то большие, размазанные, будто кляксы, силуэты, в фосфоресцирующем свете напоминающие темных спрутов. Карлсен поплыл вверх, пока не поравнялся с одним таким; посветил фонарем – оказалось, что цвет не черный, а оранжевый. Вблизи это пятно походило не на спрута, а вообще невесть на что: не то колония моллюсков, не то просто моллюск. – Это то самое? – послышался совсем рядом голос Айвса. Карлсен понял, о чем он. – Нет, не думаю, чтобы эти вот построили корабль. Мерчинсон притиснулся к колонне плексигласом шлема. – Это что, по твоему? Какие то овощи? Или грибы? – Пожалуй, ни то, ни другое. Может, вообще какая нибудь незнакомая форма жизни. – О, Господи! – выдохнул Мерчинсон. В голосе его был такой испуг, что у Карлсена сердце екнуло, и он сдавленно спросил: – Что там такое? Было видно, как за грибовидными силуэтами что то шевелится. – Да это я, – послышался голос Крэйджи. – Чего ты там дурью маешься? – после нервной встряски Карлсена разобрала злость. – Я внутри этой трубы. Она, оказывается, полая. И там внизу что то виднеется. Карлсен начал осторожно подниматься, притормаживая перчатками по стеклу колонны. По спине струился пот, хотя температура в скафандре регулировалась. Чуть было не пролетел вершину, но, перевернувшись в воздухе, успел уцепиться за самый край. Колонна – правильно заметил Крэйджи – и впрямь была полая. Стены, за которыми виднелись силуэты кляксы, были толщиной не больше трех метров. А иззелена голубое свечение оттуда было гораздо интенсивнее того, что пробивалось из под пола. – Дональд, ты где? – Я внизу, – откликнулся Крэйджи. – Здесь, мне кажется, жилой отсек. Карлсен, потянувшись, ухватил Мерчинсона, который, не рассчитав прыжка, вот вот пролетел бы мимо. Оба, не сговариваясь, головой вниз кинулись в полую сердцевину. За годы скитаний по космосу астронавт осваивается с невесомостью настолько, что становится уже и неважно, где голова, а где ноги – вверху или внизу. Карлсен и Мерчинсон аккуратно снижались навстречу бирюзовому сиянию. Через несколько секунд оба через горловину трубы вплыли в море синевы, напомнившей Карлсену о подводном гроте, куда он как то заплыл на Капри. Посмотрев вверх, он увидел, что потолок – пол помещения, которое они только что оставили, – полупрозрачен, как хрусталь. Сияние, что они заметили там, наверху, очевидно, проникало через пол отсюда. В отдалении, справа, находилась еще одна лестница – тоже большая, но все ж поменьше, чем наверху, ближе к габаритам «Гермеса». Свечение исходило из пола и стен. В центре помещения высились странные квадратные трубы, тоже полупрозрачные. А в отдалении – где то в полукилометре – из бархатистой темноты проглядывали звезды. В этом месте обшивка была пробита, и можно, было различить огромные плиты, вдавленные внутрь и рваные, будто кто то с размаху ударил молотом по картонной коробке. |
