В голове Мэтта боролись противоречивые мысли. Он вспомнил капитана Риверу – одного из знаменитой Четверки, носителя гордых традиций Патрульной Службы, вспомнил, как Ривера, когда его послали на Землю, в столицу его собственной страны, для переговоров с ее президентом, не нарушил клятву офицера. Подозревая, что его могут захватить и удерживать в качестве заложника, Ривера распорядился, чтобы удар был нанесен, если только он лично не вернется на корабль и не отменит свое решение. Ривера, чье тело превратилось в радиоактивную пыль, но чье имя произносилось на каждой поверке всех подразделений Патрульной Службы…

– Разумеется, Патрульная Служба обязана следить за соблюдением законов на нашем континенте, точно так же как она следит за их соблюдением на всех планетах Солнечной системы, – продолжал отец. – В противном случае это произвело бы неблагоприятное впечатление, верно?

– Мне не хочется говорить на эту тему, папа.

Мэтт посмотрел на часы и увидел, что корабль скоро состыкуется с космической станцией Терры. Ему хотелось бы заснуть, как это сделали остальные. Теперь он был уверен, что именно повлияло на его решение остаться в Патрульной Службе.

В течение нескольких недель после возвращения из отпуска Мэтт был так занят, что ему некогда было размышлять. Нужно было снова впрячься в работу – так много требовалось усвоить и так мало времени для этого.

Теперь ему приходилось участвовать в несении вахтенной службы и подменять офицеров, а также накопился большой объем лабораторной работы в области электроники и нуклеоники. К тому же, вместе с другими старшими курсантами он помогал в воспитании юных курсантов, только что прибывших на «Рэндольф». До отпуска по вечерам Мэтт обычно был свободен, и посвящал это время учебе, но теперь ему приходилось три раза в неделю обучать молодых курсантов астрогации.

Мэтт начал уже подумывать о том, что ему придется отказаться от космического поло, но в это время его выбрали капитаном команды Свинячьего закоулка, и нагрузка стала еще больше. Мэтт и не задумывался над абстрактными проблемами, пока не встретился с лейтенантом Вонгом.

– Добрый вечер, – произнес его наставник. – Как успехи в обучении новичков астрогации?

– Ну, видите ли… кажется странным обучать других, вместо того чтобы учиться самому, и постоянно проваливаться во время испытаний.

– Именно поэтому вам и поручили вести основы астрогации – вы все еще помните, что было самым трудным и почему.

– Пожалуй… наверно, я кое-что понимаю в этом предмете, но Эйнштейном мне не стать.

– Я был бы в этом случае невероятно изумлен. Ну, а как у вас дела вообще?

– Неплохо, пожалуй. Вы знаете, мистер Вонг, когда я отправлялся в отпуск, думал, что не вернусь обратно.

– Я тоже думал, что ваша мысль о переходе в космическую пехоту была ничем иным как попыткой ускользнуть от решения проблем, стоящих перед вами.

– Да? Скажите, мистер Вонг, вы настоящий офицер Патрульной Службы или психиатр?

– Я – обычный офицер, – по лицу Вонга промелькнула едва заметная улыбка, – но закончил специальные курсы, необходимые для выполнения своей работы.

– Понятно. Так от чего я старался ускользнуть?

– Не знаю. Думаю, вам это куда понятнее.

– С чего же начать?

– Расскажите о своем отпуске, Мэтт. У нас достаточно времени.

– Хорошо, сэр, – кивнул Мэтт. Он рассказал Вонгу все, что смог припомнить. – Как видите, закончил он, – это был самый обычный отпуск. Ничего серьезного. Вот только… я был дома, но казался себе гостем. Мы вроде говорили на разных языках.