Именно об этом размышлял Джулиан, выходя из экипажа. Когда грохот колес затих вдали, Джулиану стало не по себе от тишины, окутавшей его со всех сторон.

Он подошел к ступеням своего дома, когда внезапно из тени выступила фигура мужчины, хорошо различимая в лунном свете. Видя, что незнакомец направляется прямо к нему, Джулиан крепче сжал трость, готовясь к защите, если понадобится, но тут узнал смуглое лицо цыгана.

– Миклош! Черт побери, ну и напугали вы меня! Что вы здесь делаете? Почему прячетесь в тени?

– Простите, милорд, но вынужден просить вас пойти со мной. Без шума, если не возражаете.

Джулиан, ничего не понимая, смотрел на оружие в руке Миклоша.

– Пойти с тобой?

– Да. Мне поручено привезти вас домой. Это приказ ее сиятельства.

– Домой? Приказ Блейз? – Джулиан покачал головой. Казалось, он едва понимает, что происходит. По неизвестной ему причине лучший друг жены держит его под прицелом.

– Будте так добры, милорд, протяните руки, – попросил Миклош.

– Это еще зачем?

– Иначе мне придется застрелить вас, милорд. Том, возьми у его сиятельства трость и свяжи ему руки.

Сын Миклоша послушно бросился выполнять распоряжение отца. С кожаным ремешком в руках он подошел к Джулиану, стараясь держаться подальше от трости. Вид у него был явно смущенный.

– Вашу трость, милорд, – напомнил Миклош, угрожающе помахивая пистолетом. – Мне велено доставить вас домой.

Джулиан заскрежетал зубами, до его сознания стало доходить, что происходит. Сейчас его похитят, прямо на пороге лондонского особняка.

– Если я правильно понял, меня похищают по распоряжению жены?

– Это не похищение, милорд, ни в коем случае. Просто… настойчивая просьба…

– Которую я могу только принять, выбора мне не оставили. – Джулиан с презрением посмотрел в черный глазок пистолета, напоминавшего укороченный мушкет, и взвесил шансы на побег. Еще несколько месяцев назад он бы обязательно рискнул, не думая о ране, предпочтя смерть подобному принуждению и угрозам. Он научился жить с тяжелым чувством вины в груди, но с тех пор как встретил Блейз, у него появился интерес к жизни. Нет, сопротивляться он не станет.

– Но вы хотя бы расскажите мне, чем вызвана необходимость таких нелепых действий?

– Тем, что Раунийог  знала, что по своей воле вы никогда не вернетесь. Прошу прощения.

– Что ж, она ошибается. Я собирался ехать домой завтра. Так что ваши «убеждения» совершенно ни к чему.

Миклош замялся, недоверчиво глядя на него. Потом покачал головой:

– Я должен быть уверен, милорд. Я обещал Раунийог  сделать все, как она велела, поэтому пойдемте, пожалуйста. Вытяните руки.

– Черт побери… – Холодная ярость охватила Джулиана, он отдал трость и позволил связать себе руки. – Надеюсь, вы понимаете, что поступаете нехорошо? Похищение пэра – уголовно наказуемое деяние.

– Да, милорд, я знаю, – грустно признался Мик лош, – но я не мог отказать Раунийог,  когда она так нуждалась в моей помощи. Даже если ради этого пришлось бы нарушить закон.

– Забудьте этот чертов закон, – зло проговорил Джулиан. – Лучше подумайте, каково мне!

Миклош пожал плечами и опять помахал пистолетом, явно прекращая обсуждение.

– Прошу вас, милорд, не надо. Мне и так нелегко.

– Конечно конечно, как невежливо с моей стороны, – язвительно произнес Джулиан. – Бога ради, простите меня.

Десять минут спустя Джулиан уже находился в цыганском фургоне и трясся по дороге к северу от Лондона. Вокруг стояла кромешная тьма. Джулиан лежал на соломенном тюфяке, накрытый теплыми одеялами. Цыгане постарались устроить его как можно удобнее.