– Ну, что видишь? – поинтересовался Василий.– Херово тебе?

    Мичиков пробормотал нечто согласное.

    – Не,– расплывшись в широкой улыбке, заявил Вагоновоз.– Это еще не!

    И несильно ткнул коммерсанта в нос. Кровь в два ручья хлынула на белую манишку.

    Василий извлек из кармашка Мичикова носовой платок, промокнул заботливо юшку.

    – Денежки брал? – осведомился Василий ласково.– А отдавать, значится, дядя Федя будет?

    – Вагоновоз, шухер,– негромко предупредил напарник.

    Пятиралов обернулся и обнаружил позади субъекта в синей замызганной униформе и совершенно безобразной шапочке, надвинутой на самые брови. Щеки и подбородок субъекта заросли двухнедельной щетиной; короче, вид – самый ханыжный.

    Пятиралов умом не блистал, но соображал быстро. Как и полагается мастеру спорта по боксу в тяжелом весе. И прикинул: если ханурик вошел в дверь, значит, друган, оставленный на стреме, его не остановил. А если не остановил, значит, не смог, а если не смог…

    Кулак Пятиралова пушечным ядром метнулся в голову субъекта.

    Пок! – голова самого Пятиралова дернулась назад, а затылок выплеснулся в лицо Мичикова.

    Коммерсант сдавленно пискнул.

    – Отпусти его,– негромко приказал субъект.

    Напарник Вагоновоза выпустил коммерсанта. Мичиков и лишенный мозгов Пятиралов повалились на пол почти одновременно.

    Глазок глушителя уставился на дружка Пятиралова.

    – Бумажник,– коротко бросил субъект, протягивая левую руку.

    – Счас, мужик, мигом, полная спокуха,– быстро забормотал напарник Вагоновоза, сунул руку за пазуху… и выдернул пистолет. Так и так не жить!

    Пок!

    Рука пятираловского дружка переломилась в локте, пистолет лязгнул о кафель.

    Пок!

    Еще одна порция мозгов расплескалась по стене.

    Субъект поднял пистолет и опустил в карман, затем достал бумажник убитого и отправил туда же. Аналогичную операцию проделал над телом Вагоновоза.

    Мичиков взирал на человека в синей спецовке мутными от ужаса глазами.

    «Застрелит,– лихорадочно думал он.– Наверняка застрелит. Свидетель».

    Убийца остановился над ним. Вид у Мичикова был непрезентабельный. Средний человек сблевал бы от этого вида в шесть секунд. Но убийца, вероятно, привык.

    – Бумажник,– спокойно сказал он.

    Будь у Мичикова пистолет (и смелость в придачу), он бы наверняка последовал примеру пятираловского дружка и враз рассчитался бы со всеми долгами. Но пистолета не было, и коммерсант дрожащей рукой протянул убийце бумажник.

    Человек опустил его в карман, туда же уронил пистолет и, ни слова не сказав, покинул помещение. Три минуты спустя Мичиков вышел из туалета, перешагнул через третий труп и явил свой забрызганный кровью и мозгами лик достойнейшей «уманежной» публике.

    Три часа спустя, умытый и переодетый, он давал показания.

    Убийцу он не описал. Сказал: не видел, поскольку лежал мордой вниз. Береженого Бог бережет. И долг Мичиков отдал на следующий же день. Что, впрочем, не вернуло ему удачи. Через пять дней сильно обезображенный труп коммерсанта прибило к берегу неподалеку от Лисьего Носа.

    – Спортсмен? Это Абрек. С тебя причитается.