– Надеюсь, в составе палаты нет никого моложе восьми лет, – язвительно заметил Квиллер.

Мужчины, взяв чашки с сидром, перешли в библиотеку.

– Я заметил подъёмник в доме. Он работает? – поинтересовался Ник.

– Отлично работает. Мы воспользовались им во время премьерного показа, когда поднимали Адама Динглберри в инвалидной коляске.

Тут в библиотеку с деловым видом вошёл Коко и, подойдя к двери чулана, встал на задние лапы, пытаясь повернуть дверную ручку.

– Что у этого хвостатого плута на уме? – спросил Ник.

– Это единственный чулан в доме, который заперт на замок, что лишило Коко покоя, – ответил Квиллер. – Остальные чуланы, набитые разным хламом, он ежедневно исследует, проводя всё своё свободное время за раскопками сокровищ.

– Ему, наверное, посчастливилось отыскать пропасть золотых монет и колец с бриллиантами?

– Пока нет. В основном он находит высохшие сигары и старые шнурки.

– Хочешь, я открою этот замок? В следующий раз, когда буду в городе, захвачу с собой инструменты.

– Отлично. Мне и самому любопытно узнать, что в этом чулане.

– Да, слышал по радио, что пропал фермер-картофельник Гил Инчпот. Полиция объявила о его розыске десять дней назад.

– Кажется, я что-то слышал об этом, – ответил Квиллер.

– Странно, вполне благополучный фермер. Я никогда его не видел, но знаю, что его дочь была замужем за помощником шерифа Доном Финчером, я с ним знаком. Правда, их семейная жизнь продолжалась недолго: её отец разлучил их.

– Почему? Тебе известны причины?

Ник пожал плечами:

– Дон ничего особенного собой не представляет. А Гила Инчпота, как мне известно, любили посетители таверны <Перекресток> и уважали в фермерском кооперативе, но, по словам Дона, дома он просто хулиган.

Квиллер потянулся к кружке Ника.

– Ещё сидра?

– Нет, спасибо. У меня много дел.

– У вас дома есть яблоки? Хочу тебе дать с собой яблок для детей.

Квиллер подписал письма и счета, и Ник ушел, прихватив с собой бумажный пакет с яблоками, после чего наступил черед разобрать мешок с редакционной почтой. Покончив с этим, Квиллер позвонил Джуниору.

– Вся эта писанина, что пришла по почте, не стоит выеденного яйца, – сказал он. – А как твои дела?

– Прибыли Джек и Пат. Они остановились в <Нью-Пикакс-отеле>. Джоди не совсем легко переносит присутствие гостей.

– Что ж, разумно! А она придет завтра вечером? Полли будет с нами.

– Ну, закажи столик на шестерых, – сказал будущий папаша, – а там посмотрим, как она себя будет чувствовать.

– На какой день назначено оглашение завещания?

– Завтра в десять тридцать утра. Держи за меня кулаки!

В то время когда в адвокатской конторе Пендера Вилмота слушалось завещание, Квиллер сидел дома и, грызя яблоко, мысленно прикидывал размеры состояния Эвфонии Гейдж. В денежных знаках оно должно быть весьма значительным: она продала драгоценности, недвижимость, картины и фамильные реликвии. Несомненно, от покойного мужа, не всегда честного в финансовых делах, остались акции. Ну а то, что миссис Гейдж жила экономно и носила только бижутерию, хотя и дорогую, совершенно его не удивляло, поскольку и сам он предпочитал ездить на подержанной машине и собственноручно заправлять её горючим, купленным по оптовой цене. Очевидно, приближаясь к концу жизни, она ощутила прилив великодушия, решив достойным образом обеспечить существование своих шестерых уже имевшихся правнуков и ещё одного, который должен был вот-вот появиться на свет.