– Кто-нибудь может объяснить причину этих поступков? – спросила Полли.

– Если вы ищете для неё каких-либо оправданий, тут я пас, – ответил Джуниор, – это типичный пример её необдуманного поведения. Как, например, со шкатулкой орехового дерева, в которой хранились хирургические ножи и операционные инструменты её предков-врачей, прибывших сюда с пионерами. Вместо того чтобы передать шкатулку местному историческому музею, в котором они были бы оценены по достоинству, она продала её вместе со всем остальным имуществом.

– Она была сумасбродной эгоисткой. В этом всё дело, – сказал Джек.

– А ваш отец, что он представлял собой? – спросил Квиллер.

– Тихий пьяница, ни в чем не преуспевший.

– Наша бабушка с отцовской стороны была совсем другой, – сказала Паг. – Жила она скромно, но всегда относилась к нам с душой и любила нас.

– И жульничать она тоже умела отлично, – добавил Джек.

Родственники мысленно унеслись в далекое прошлое, и за столом воцарилось тягостное молчание, которое прервал Квиллер. Слегка кашлянув, он приступил к обсуждению самого болезненного вопроса.

– Если ни один из вас ничего не получил по завещанию, то кого же она облагодетельствовала? – спросил он.

Родственники переглянулись, после чего Джуниор горестно произнёс:

– <Парк розового заката>! Всё досталось им для строительства и оснащения шикарного оздоровительного комплекса для обитателей парка. Она переписала завещание после того, как перебралась во Флориду.

– Как-то нетипично для пожилого человека, – сказала Полли, – забыть родных и друзей и оставить всё чужим людям, с которыми свела её судьба на закате жизни. Впрочем, это, наверное, одна из причин, почему завещания так часто оспариваются.

– Пожалуй, если, конечно, это для кого-то может служить утешением, – сказал Квиллер в надежде развеять мрачное впечатление от произошедшего. – Джуниор владеет содержимым запертого чулана в библиотеке, который, возможно, наполнен золотыми монетами дедушки Гейджа и драгоценностями бабушки Гейдж.

Никто даже не улыбнулся, а Джуниор с мрачным видом сказал:

– В этом чулане нет ничего, кроме её личных бумаг, которые она, кстати, просила уничтожить.

Джек посмотрел на родственников, словно прося их поддержки.

– Если кто-то думает, что мы застрянем здесь для того, чтобы присутствовать на поминальной службе, то он сильно ошибается. Мы с Паг уже поменяли билеты, – объявил он.

– А этот отель! – в тон ему заявила Паг. – В жизни не видела ничего более худшего! Не могу дождаться, когда наконец уберусь из этого гнусного городишки.

– Думаю, нам надо выпить ещё, – сказал Квиллер, – а затем заказать ужин.

– Лично я – за! И хватит слезы лить! – поддержал его Джуниор. – Давайте, по крайней мере, хорошо поедим… Как твои кошки, Квилл? – И пояснил для брата и сестры: – Квилл держит сиамских кота и кошку.

– Квилл, почему бы тебе не рассказать о Коко и о том, как он роется в чуланах? – попросила Полли.

Квиллер заколебался на мгновение, раздумывая, как лучше представить слушателям всю абсурдность поведения Коко.

– Понимаете, всё произошло примерно так, – начал он. – В той половине дома, где я живу летом, есть чулан, в котором миссис Фулгров хранит все свои многочисленные причиндалы для уборки: мастику, полироли для мебели, стиральные порошки, аэрозольные баллоны, жестянки со смазкой.

– Неужели эта женщина ещё жива? – удивленно спросила Паг.