— У нее словесный понос, — уточнила блондинка.

— Ив!!!

— Но ведь ты сама так сказала!

Квиллерен выходил из «Трех сестричек» легкой поступью. Уже за дверью он услышал, как малышка Ив говорит: «Ах, разве он не прелесть?»

Журналист гордо пригладил усы, раздумывая: ответить ли сначала на приглашение Мэри Дакворт или навестить сперва разговорчивую Сильвию Катценхайд. Еще в его списке была миссис Макгаффи, да и с откровенной Ив он, пожалуй, не прочь еще раз поговорить — наедине. Она, конечно, почти ребенок, но от детей тоже бывает польза. И очень, ну просто очень симпатичная

На Цвингер стрит сквозь зимние сумерки пробивалось неласковое солнце — не для того, чтобы обогреть замерзшие сердца и носы жителей Хламтауна, а чтобы превратить чудесный снег в грязную слякоть, на которой буксовали машины и падали пешеходы.

Квиллерен вспомнил о Коко и Юм-Юм. Счастливые эти коты: спят себе на подушках в тепле и сытости, и не надо им шататься в непогоду, искать выход из безвыходного положения, принимать решения… Давно он уже не советовался с Коко, — теперь настала пора.

У них была такая игра с тем самым толстым словарем: кот запускал в книгу лапу, Квиллерен открывал выбранную им страницу, и среди помещенных на ней статей обычно находилось нечто чрезвычайно подходящее к моменту. Невероятно? Да. Но это срабатывало. Пару месяцев назад Квиллерену выразили благодарность за розыск украденной коллекции нефрита, но он-то знал, что главная заслуга принадлежала Коко и Ною Вебстеру, составителю словаря. Что ж, попробуем снова поиграть.

Журналист вернулся домой, отворил дверь, но котов не нашел. Однако в комнате без него побывали. Квиллерен заметил некоторую перестановку и несколько новых безделушек. Модные подсвечники, которые ему нравились, исчезли с камина, а на их месте теперь стояла глиняная свинья с гнусной ухмылкой.

Он позвал нахлебников по именам и не получил ответа. Он обыскал всю комнату, открыл все двери и шкафы. Он опустился у камина на колени и заглянул в трубу. Вероятность слабая, но кто их знает, этих негодяев!

Стоя на четвереньках, голова в камине, шея неудобно выгнута, — и вдруг почувствовал сзади какое-то движение. Выбравшись из очага, Квиллерен увидел, как пропавшая парочка как ни в чем не бывало шествует по ковру — Коко, как всегда, немного впереди Юм-Юм. Они появились из ниоткуда, как это умеют только коты, и шли, высоко подняв хвосты, похожие на восклицательные знаки. Непредсказуемые животные могли и совершенно неслышно ступать своими мягкими лапками, и топать по полу, словно слоны в тяжелых деревянных башмаках.

— Ах вы, бесстыдники! — сказал Квиллерен.

— Йоу? — произнес Коко с вопросительной интонацией, которая как будто означала: «Ты нас звал? Что на обед?»

— Я искал вас повсюду! Где, черт возьми, вы прятались?

Ему показалось, что они шли из ванной комнаты.

Бесстыдники моргали ярко-голубыми глазами. Юм-Юм, между прочим, притащила во рту зубную щетку и уронила ее перед хозяином.

— Молодчинка! Где ты это нашла?

Она подняла ясные, раскосые и ничего не понимающие очи.

— Под ванной, милая?

Юм-Юм села, явно довольная собой, и Квиллерен погладил ее по головке, не замечая задумчивого выражения миндалевидных глаз Коко.

— Иди сюда, Коко, старина! — сказал он. — Давай поиграем.

Он хлопнул по обложке словаря — сигнал к началу. Коко вспрыгнул на книгу и — вжик-вжик — поточил когти о рваный переплет. Потом соскочил и отправился к подоконнику — смотреть на голубей.

— Игра! Помнишь игру? Поиграй в нее! — уговаривал Квиллерен, открывая книгу и показывая коту, что от него требуется. Коко не обратил на приглашение ни малейшего внимания.