Тут распахнулась дверь Центра искусств, и оттуда вышел Торнтон Хаггис со словами:

— Нечего здесь бездельничать!

— Торн! Ты видел сегодняшний номер? — Квиллер помахал газетой перед носом у Торнтона.

— А что случилось? Нашли лекарство от похмелья?

— Садись и слушай!

Квиллер прочёл вслух биографию дочки бутлегера.

— Что?! — взвыл Торнтон. — Она что, и впрямь рассказывает эти сказки про картофельные чипсы? Неужели сама в это верит? Или Майло ей такое наплел? Или она придумала всё это для читателей Мускаунти?

— А ты её спроси, — посоветовал Квиллер.

Глава восьмая

В субботу утром Квиллер решил, что сногсшибательная новость про картофельные чипсы — это наверняка шутка, придуманная самой Тельмой. Просто она с молоком матери впитала склонность жителей Мускаунти ко всевозможным розыгрышам. Только старожилы могли оценить всю соль этой шутки. Точнее сказать, только старожилы да чудаки, копавшиеся в истории края.

Он позвонил Торнтону домой, чтобы сравнить их точки зрения. На звонок ответила миссис Хаггис.

— Его нет. Он пошёл подстричься, Квилл.

— Подстричься? — изумился Квиллер.

— Ну да! Представляете? Состричь такую роскошную гриву! Где ещё подобную увидишь! Но он пригрозил, что иначе выкрасится в зелёный цвет. Пришлось мне уступить.

— Н-да. Передайте ему, что я звонил, но ничего важного. Однако он покривил душой: вопрос для него был важный, поэтому он тут же позвонил в «Уголок на Иттибиттивасси». Ведь Гомер — единственный из старожилов, кто был так стар, что мог помнить времена сухого закона.

Квиллеру приглушённым голосом ответила Рода: это значило, что Гомер в очередной раз прилёг вздремнуть.

— Не беспокой его. Вы с ним читали про Тельму во вчерашней газете?

— Читали-читали. Я прочитала вслух, а Гомер сказал, что это она просто нам вкручивает. Он говорит — она всегда была мастерицей вешать лапшу на уши.

— Это я и хотел узнать. А когда у Гомера день рождения?

— Через неделю. Он уже заявил, что не хочет никаких торжеств, свечей и статей в газете.

— Наивное он дитя, Рода. Да из-за такого события телевизионщики из разных штатов заявятся к нам толпой! — Квиллер боялся проговориться, что и сам уже сочиняет поздравительную оду и что Дерек Каттлбринк исполнит серенаду под гитару.

Утром в воскресенье небольшой дождик окропил листья на деревьях вокруг яблочного амбара. После полудня все засверкало под неяркими лучами солнца. К пяти часам легчайший из легких бризов повеял в саду, где должны были собраться гости и где Броуди обещал сыграть на волынке несколько шотландских мелодии.

— Кто бы там ни отвечал за местную погоду, — сказал Квиллер, — нет сомнений, что он решил показать этим калифорнийским пижонам, что мы тут тоже не лыком шиты.

Он надел килт в красно-зелёную клетку, как и положено Макинтошам, зелёный блейзер и зелёные с красными искорками чулки до колен, взял сумку из телячьей кожи мехом наружу и, ясное дело, сунул в правый чулок нож.

Полли пришла в белом шёлковом платье с высокой талией, на плечо она накинула шарф в робертсоновскую клетку — клан Робертсонов был связан с кланом Дунканов.

Сиамцев пораньше накормили обедом и в большой хозяйственной сумке препроводили в беседку.

Команда О'Деллов уже готовила амбар к приёму: постелили банкетную скатерть бабушки Бёрджесса Кэмпбелла и украсили стол красными гвоздиками и белыми маргаритками, выставив ряд сверкающих бокалов для шампанского и подносы с крошечными канапе, слоёными пирожками, тарталетками и деликатесами на шпажках.