– После пяти дней общения с одними и теми же людьми я уже не знаю, о чём говорить, и не имею охоты слушать других, – ответил он.

– Можно войти? Я хочу проверить твой пульс и температуру. Пожалуйста, сядь, вон там. – Её сопровождало облако духов, пленявших его три года назад, а теперь раздражавших своим слишком сладким мускусным запахом. Она вставила ему в рот термометр, сосчитала пульс приподняла веки и посмотрела на глазные яблоки.

– По всем показателям, ты ещё жив, – сказала она, доставая из своей чёрной медицинской сумки фляжку, – не хочешь ли сделать глоток в медицинских целях?

– Ты забыла, Мелинда, что я не переношу алкоголь.

– Где твой чайник? Мы выпьем по хорошей чашке чая, как здесь принято говорить. – Она пошла в ванную и налила в чайник воды. – Как тебе наше путешествие?

– Слишком много всего. Слишком много еды, слишком много разговоров, слишком много поездок в автобусе, слишком много туристов.

Мелинда бесцеремонно слонялась по номеру.

– У тебя довольно удобная комната. Двойные номера лучше одиночных. Я в девятом номере в конце коридора – для сведения, – и обстановка вызывает у меня желудочные колики. Зато из моего окна прекрасный вид на озеро. Возможно, Арчи был бы рад поменяться со мной местами, – сказала она, озорно поглядывая на него.

– Кто-нибудь знает название этого озера? Для меня они все одинаковые, – сказал Квиллер, большой специалист по части игнорирования намеков.

– Ну расскажи мне о себе, Квилл. Чем ты занимался последние три года?

– Иногда я сам себя спрашиваю об этом. Эти годы пролетели, как мгновение. – Он не был расположен к общению и не хотел вдаваться в подробности.

– Ты явно ещё не женат.

– В Мускаунти, казалось мне, все уже прекрасно поняли, что я неподходящее зерно для брачной мельницы.

Мелинда налила чай и что-то плеснула из фляжки в свою чашку.

– Я надеюсь, мы сможем начать с того места, где остановились.

– Я повторяю тебе, Мелинда, то же самое, что говорил раньше. Тебе нужен сверстник, человек твоего поколения.

– А мне нравятся мужчины постарше.

– А мне нравятся женщины постарше, – сказал он с жестокой прямотой.

– Ой! – с деланным испугом вскрикнула она и затем проказливо добавила: – Разве тебе не хотелось бы иметь подружку-дублершу для юношеских порывов?

– Хороший чай, – сказал он, хотя терпеть не мог чая. – Тебе надо было заварить два пакетика.

– Тебе так же… гм… хорошо с твоей нынешней возлюбленной, как было со мной?

– Это что, допрос с пристрастием? По-моему, ты превышаешь свои полномочия терапевта.

Она была не из тех, кто легко сдаётся.

– Тебе никогда не хотелось иметь детей, Квилл? Полли для этого немного старовата.

– Честно говоря, нет! – сказал он, раздраженный её вторжением в его личную жизнь. – Я холостяк волею случая, выбора и склада характера, и потомство не входит в мою систему ценностей.

– С таким количеством денег ты просто обязан иметь наследников.

– Все мои деньги в Фонде К., и пойдут они на благо нашего округа с населением одиннадцать тысяч двести семьдесят девять человек, по последним данным. Значит, у меня одиннадцать тысяч двести семьдесят девять наследников – цифра достаточно внушительная, по-моему.

– Ты не пьёшь чай.

– Более того, меня возмущают советы, как мне распоряжаться своим состоянием.

– Квилл, ты превращаешься в ворчливого старого холостяка.