– Военными преступлениями? – иронично спросила Либби.

– И сексом. – Белен умиротворенно улыбнулась.

– Точно.

В дверь постучали, и Либби обернулась.

– Время принимать лекарства, доктор Аранья. – Медсестра настороженно взглянула на Либби, затем на Белен. – Мне зайти попозже, минут через пять?

– Да, будьте любезны.

Медсестра кивнула и вышла, а Либби посмотрела на Белен.

– Доктор Аранья?

– Да. Я, в отличие от тебя, настоящий профессор и не даю местному персоналу об этом забыть. Видишь ли, я тоже умею быть врединой. – Белен улыбнулась теплее. – Короче, если все еще ждешь прощения, то у тебя осталось пять минут. Не пропадать же им.

– Верно. Ну что ж. – Либби подцепила кутикулу ногтем. – Могу продолжить за тебя карьеру военного преступника, если хочешь. Твое дело, наследие.

– Я была бы благодарна, – сказала Белен, оценив шутку.

Либби улыбнулась и продолжила:

– А если серьезно, если ты хочешь, чтобы я тебя вылечила или чтобы вернулась и…

– Нет. – Белен покачала головой. – Просто… сделай ради меня кого-нибудь безумно счастливым, и будем считать, что мы квиты. Доставь от моего имени первый оргазм какой-нибудь молоденькой лесби. – Она помолчала. – Это, кстати, тост. Типа как «Салют».

– Поняла. – Либби не сдержала смеха. – Щедро с твоей стороны.

– Не особенно, – возразила Белен. – Я же тебя охуенно ненавижу, просто стараюсь быть утонченной.

Это да.

– Само собой. – Либби встала. – Ну что ж, это не искупление.

– И еще три минуты в запасе, – ответила Белен, подняв воображаемый бокал шампанского.

Либби не ожидала, что в этот раз прощаться будет больнее. А еще она поняла: технически, того, за чем пришла, она не получила, хотя обрела много кое-чего другого.

– Белен, я…

– Ты все еще молода, – перебила Белен. – У тебя впереди годы и годы, испытаешь еще много боли и сожалений. Зачем же получать все травмы сразу в первой четверти жизни?

– Я же… – начала было Либби, но осеклась, потому что все еще не могла подобрать нужных слов и сказать то, что хотела. – Я причинила боль одному человеку, – призналась она. – И теперь…

Она остановилась.

– Ты про того смазливого британчика? – спросила Белен, и Либби подавила болезненный приступ смеха.

– Нет. Он как бы сам меня бросил. И, насколько я знаю, у него все хорошо. – Она коротко и судорожно вздохнула. – Речь о… другом человеке. Он был, возможно, моей второй половинкой. Если такое бывает.

– А ты могла это предотвратить? – спросила Белен. – Не делать ему больно?

Либби не ответила. Зато в голове она продолжала разговор, долго и подробно рассказывая, как все было, распиная себя на кресте невысказанных предположений: «Я могла бы остаться и прожить жизнь с тобой» или «Я могла бы убить себя ради него, и он жил бы дальше с кем-нибудь».

«Что тебе помешало?» – спросила в ее воображении Белен.

«Я хотела знать, каково это – победить, – ответила ей Либби. – Предпочла доброте величие. Иначе подтвердила бы все то, что когда-либо о себе думала».

Белен в ее фантазии была терпеливой, с ясным и внимательным взглядом. «А именно?»

«Что мне слабо, я недостойна».

– А, – произнесла настоящая Белен, поерзав на койке. – Нет никаких половинок, – сдержанно сообщила она, решив воздержаться от критики, просто потому что в ней не было смысла.