-  Да ты знаешь, с кем говоришь! - набрав в легкие воздух, даже как-то раздулся от уязвленной гордости дьяк, но я так свирепо наступил ему на ногу, что бедолага в прямом смысле взвыл, напугав своих подчиненных.

    -  Ты что, меня не понял? Не знаешь, что я друг царя? - тихо, но с нескрываемой угрозой спросил я. - Хочешь повисеть на дыбе? Я тебе это устрою!

    -  О чем ты? - тотчас сник и даже как-то съежился Прозоров. - Все в порядке, ни о чем не беспокойся, мое слово верное!

    -  Стрельцов на городских воротах предупредили? - перешел я к конкретной части операции.

    -  Все сделали в лучшем виде, ни о чем не беспокойся. Как только убийцу увидят, сразу же задержат.

    -  Стражникам сказали, что он очень опасен?

    -  Конечно, все сделал, как надо.

    Мне оставалось только поверить на слово, но лицо у дьяка было какое-то ненадежное. Прямо-таки наше современное лицо, лик, так называемого, госслужащего: сытый, равнодушный и лживый. Такой, если что и захочет хорошо сделать, все равно перепутает.

    -  Рассказывай подробно, что приказал и кому! - потребовали.

    -  Чего рассказывать-то, - обиженно ответил он, неприметно отстраняясь от меня, - Ваське Бешеному приказал, он должен был на все ворота передать.

    -  То есть как это ты Ваське приказал! Приказал, и все? Даже не проверил?

    -  Мне что, нужно было самому по заставам ездить? - искренне удивился Прозоров.

    -  Хорошо, тогда зови этого Ваську! Будем разбираться!

    Пришел Васька Бешеный, человек с маленькими злыми глазами, волчьей челюстью и отвисшими, как у брылястой собаки, мясистыми губами.

    -  Ты передал мой приказ на заставы? - спросил его дьяк.

    -  Передал.

    -  Вот видишь, а ты не верил! - повернул ко мне довольное лицо Прозоров.

    -  А что ты передал? - спросил я. Бешеный вызывал у меня еще меньшее доверие, чем его начальник.

    -  Все передал, - так же кратко ответил он.

    -  А что именно?

    -  Чего?

    -  Что ты передал?

    -  Что было приказано, то и передал.

    -  А что тебе было приказано? - упорствовал я.

    Бешеный недоуменно посмотрел на дьяка, не понимая, что я от него, собственно, хочу.

    -  Чего приказано? - уточнил он.

    -  Отвечай, пес смердящий! - закричал я, окончательно потеряв терпение.

    В маленьких глазах мелькнуло холодное бешенство, челюсть еще дальше выдвинулась вперед, но я устоял, выдержал взгляд и шепотом пообещал:

    -  Говори, тварь, а то запорю.

    Я уже готов был сорваться и для наглядности поднес к его лицу кулак с зажатым в нем кнутом. Лед в глазах мгновенно растаял, они стали мягче, добрее, веки приветливо заморгали белесыми ресницами.

    -  Велел смотреть в оба! - приятным голосом сообщил он.

    -  Как так, в оба! - теперь уже возмутился сам дьяк. - Я тебе велел желтого задержать, а не в оба смотреть!

    Прозоров развел руками и, ища сочувствия, жалостливо посмотрел на меня: вот, мол, с какими болванами ему приходится работать!

    -  И насчет желтого тоже передал, - неуверенно ответил Васька.