Прозоров развел руками и, ища сочувствия, жалостливо посмотрел на меня: вот, мол, с какими болванами ему приходится работать!

    -  И насчет желтого тоже передал, - неуверенно ответил Васька.

    -  С кем передал? - потребовал точности я.

    -  Так вот, - ответил он, косясь на кнут, и неопределенно повел рукой, на общий интерьер приказа.

    -  Кого посылал? - вперил в него огненный взор Прозоров. - Отвечай, сам проверю!

    -  Говоришь, кого посылал-то… А кого пошлешь? Считай, что посылать-то и некого. У нас, чай, людей нехватка, и жалованье не всегда платят.

    -  Ну, Васька! - строго сказал дьяк. - Смотри у меня!

    -  Так я что, надо, значит, пошлю, что передать-то?

    -  То, что я тебе вчера говорил, забыл уже? - возмутился Прозоров.

    -  А, ну да, - вспомнил Бешеный и неожиданно закричал раскатисто и грозно. - Петька, твою мать, мигом скачи на заставу и прикажи ловить мужика в желтом кафтане!

    В глубине приказа со скамьи вскочил какой-то парень, видимо, тот самый Петька, и стремглав бросился к выходу. Едва он исчез, как в приказ вошел нарядно одетый мужчина. Он, как только увидел Прозорова, сразу же направился к нам.

    -  Чего это Петька? Чуть с ног не сбил, шельмец! - подойдя, спросил он.

    -  Совсем распустились, никто ничего делать не хочет, - начал отвечать дьяк, но пришедший его перебил:

    -  Слышали, на Калужской заставе стрельцов поубивали?! - радостно сообщил он, так, как будто выиграл главный приз в лотерее.

    -  Каких стрельцов, кто поубивал? - послышалось со всех сторон.

    -  Известно каких, обыкновенных. Восемь человек на воротах разбойник заколол, забрал коня и был таков! - с непонятной гордостью сообщил он.

    -  Это он! - только и нашелся сказать я. - Ну, вы и…

    -  Вот видишь, - довольно воскликнул Прозоров, - все-таки сбежал! А ты говорил, что он меня хочет зарезать! Нет его больше в Москве, теперь ищи свищи ветра в поле!

    И тут я взорвался. И совершил один из самых некрасивых поступков в своей жизни. Я поднял кнут и начал бить по лицам. Причем не по простым, а по должностным: сытым, наглым, льстивым, подлым, всем, которые попались под горячую руку. Этот поступок оказался таким неожиданным, странным, неоправданно жестоким, что никто в приказе не сумел даже защититься. Чиновники как будто окаменели, только шарахались от меня по углам и закрывались руками.

    -  Вот вам за все! За все! - истерично выкрикивал я и продолжал неистовствовать, пока не сломалось кнутовище. Тогда я бросил опозорившее меня, как человека гуманного, орудие насилия на пол, вышел вон, вскочил в седло и, не оглядываясь, поскакал вон из этой цитадели власти и порядка.

    Глава 21

    На Калужской заставе, примерно в том месте, где теперь находится выход из станции метро Октябрьская, стоял несусветный гомон. Городские ворота были надежно заперты, ни в город, ни из города никого не выпускали. Озверевшие стрельцы метались в толпе, раздавали зуботычины и ругались сакраментальными словами тюркского и угорского происхождения Я на коне врезался в толпу, поймал за шкирняк какого-то стрельца и, наклоняясь с лошади, крикнул:

    -  Где сотник?

    Стражнику такое с собой обращение не понравилось, он попытался вырваться, показать, что он не просто так, а начальство.