|
— Хотя Сворбрек почувствовал фальшь в его голосе. Что-то большее, чем понятная нервозность. — Мы не интересуемся политикой… — Точно? — профессия Лорсена очевидно тоже требовала острого глаза на ухищрения. — Закатай рукава! — Что? — торговец попытался улыбнуться, возможно надеясь разрядить обстановку легкими движениями мясистых рук, но Лорсен не собирался разряжаться. Он дернул пальцем, и двое крепких практиков в масках и капюшонах поспешили вперед. — Раздеть его. Клай попытался извернуться. — Подождите… Сворбрек вздрогнул, когда один из них бесшумно ударил торговца в живот и сложил его пополам. Второй сорвал его рукав и выкрутил его голую руку. Жирный текст на Старом Языке был вытатуирован от его запястья к локтю. Несколько выцветший с годами, но все еще четкий. Лорсен немного повернул голову, чтобы прочесть. — «Свобода и правосудие». Благородные идеалы, с которыми все мы можем согласиться. Как они совмещаются с резней невинных граждан Союза, устроенной повстанцами в Ростоде? Торговец только сейчас восстановил дыхание. — Я никогда никого не убивал в своей жизни, клянусь! — его лицо покрылось потом. — Татуировка — глупость из молодости! Хотел произвести впечатление на женщину! Я не разговаривал с повстанцами двадцать лет! — И ты полагал, что можешь сбежать от твоих преступлений сюда, за границы Союза? Сворбрек раньше не видел улыбку Лорсена, и предпочел бы больше ее не видеть. — У инквизиции его Величества руки длиннее, чем ты можешь представить. И долгая память. Кто еще в этой жалкой куче лачуг имеет симпатии к повстанцам? — Я бы сказал, если они их и не имели, когда мы прибыли, — услышал Сворбрек шепот Темпла, — все будут иметь, когда мы уедем. — Ни один, — Клай тряхнул головой. — Никто не желает причинить зло, и я меньше всех… — Где в Близкой Стране найти повстанцев? — Откуда мне знать? Я сказал бы, если б знал! — Где лидер повстанцев Контус! — Кто? — Торговец мог только пялиться. — Я не знаю. — Мы посмотрим, что ты знаешь. Уведите его внутрь. Достаньте мои инструменты. Свободу я тебе обещать не могу, но, по крайней мере, здесь сегодня будет правосудие. Два Практика утащили невезучего торговца в его лавку, теперь полностью зачищенную от всего ценного. Лорсен прошествовал следом, так же нетерпеливо жаждущий начать свою работу, как наемники, когда начинали свою. Последний Практик принес в одной руке деревянный отполированный ящик с инструментами. Другой рукой он тихо закрыл дверь. Сворбрек сглотнул, и решил отложить записную книжку. Он не был уверен, что ему придется сегодня что-то писать. — Зачем повстанцы наносят себе татуировки? — пробормотал он. — Так их чертовски легко определить. Коска косился на небо и обмахивал себя шляпой, заставляя развеваться редкие волосы. — Гарантируют свои обязательства. Гарантируют, что пути назад не будет. Они гордятся ими. Чем больше они сражаются, тем больше татуировок они добавляют. |
