Вскоре Шкуро стал прощаться:

   — Мне сейчас пора. Но убеждён — не за горами такое время, что нам часто доведётся встречаться...

* * *

Между тем события меняли друг друга с головокружительной быстротой.

Наступление Германии и России на Польшу закончилось полным поражением польского государства. Англия, кроме как объявить войну Германии, другого ничего придумать не смогла...

В апреле 1940 года Германия захватила Норвегию и в результате получила доступ к её рудным разработкам. Не успели улечься страсти от этой молниеносной победы, как в мае этого же года произошла оккупация Бельгии. Настала очередь Нидерландов.

Гигантские победы достигались почти без кровопролития. Был отрезан от французской армии Дюнкарк, и английским войскам пришлось эвакуироваться в Великобританию. Триста тридцать восемь тысяч английских солдат перебрались за Ла-Манш. Для Краснова было загадкой, почему немцы не уничтожили англичан, а дали им возможность уйти из котла...

5 июня начался второй этап наступления на Францию. Германия добилась блестящей победы: 22 июня 1940 года в Компьене Франция подписала перемирие.

По этому поводу Варваре было велено приготовить торжественный обед. Генерал Краснов сказал за столом:

— Эта победа приближает нас к главным битвам — битвам России с Германией. Близится час освобождения нашей земли от большевизма...

Глава 31

Каждая новая победа Германии приближала её к неизбежной войне с Советским Союзом.

За Бугом и Днепром, в Прибалтике, на Украине и Белоруссии сосредоточивались войска Красной Армии.

Шло строительство оборонительных сооружений. Леса Украины и Белоруссии стали пристанищами сотен тысяч красных бойцов. Подтягивались орудия на конной и механизированной тяге, грохали танки, подходила кавалерия.

С Востока на Запад тянулись эшелоны, и далеко разносилась бравая победоносная песня:

И не думали в ту пору красноармейцы и командиры, что неспособны они ещё к настоящей войне, что два-три года потребуется, пока получит Красная Армия новое современное оружие, а её командармы обретут боевой опыт. А за это время сотни тысячи бойцов лягут на полях сражений или окажутся за колючей проволокой в концлагерях...

В ответ на дислокацию Красной Армии на своих западных границах шла переброска огромной массы немецких войск к восточным границам с Россией. Развёртывался гигантский фронт от Баренцева моря до Чёрного...

* * *

Что ни день, то новые стрелы, красные и синие, рисовал Краснов на карте. Своими остриями стрелы были направлены на Россию и на Германию.

Глядя на карту, не понимал простой казак Иван Шандыба, отчего эти стрелы по пути перекрещиваются. Однако в одном он был уверен: война предстоит доселе невиданная: огромные силы окажутся в ней задействованы. И от исхода этой войны будет зависеть, где дальше жить ему, Шандыбе: здесь, под Берлином, или на Дону, в родном курене.

Стал Иван замечать: в последнее время часто появляются в доме генералы Шкуро и Балабин. Краснов закроется с ними в кабинете и о чём-то подолгу разговоры ведёт.

Как-то раз проходил Иван мимо кабинета, дверь была полуоткрыта, расслышал голоса. И всё об одном: большевики... советская власть... казачество... Германия...

Не стал Шандыба долго слушать: не его дело в генеральских планах разбираться... А зря: в тот день генералы обсуждали возможное будущее использование немцами казачьих частей. По всему выходило: предстоит казакам не освобождать свои земли, а быть карателями против партизанских отрядов. Однако с такими планами германского командования генералы соглашались. А Краснов в заключение сказал:

— В этой войне нам придётся занимать места не там, где мы хотим, а там, где нам укажут.