— Добрый вечер, товарищ Зайцев, — поздоровался лифтер.

— Добрый вечер, товарищ Гленко.

Лифтером работал инвалид, ветеран Великой Отечественной войны, чему свидетельством были многочисленные ордена и медали. По его словам, он служил в артиллерии. Вероятно, в настоящий момент Гленко был осведомителем и докладывал обо всех происшествиях в доме какому-то сотруднику КГБ, за что получал жалкие крохи в дополнение к пенсии, которую выплачивала ему Советская Армия. Взаимовыгодное сотрудничество. Закрыв двери, Гленко привел кабину в движение. Она плавно остановилась на втором этаже, и Зайцеву осталось пройти последние пять метров до двери своей квартиры.

Войдя в прихожую, он почувствовал запах вареной капусты — значит, на ужин будут щи. В этом нет ничего необычного. Щи являлись основным блюдом русской кухни, вместе с черным ржаным хлебом.

— Папа!

Нагнувшись, Олег Иванович подхватил маленькую Светлану. Девочка, с ангельским личиком и открытой улыбкой, была отрадой в жизни Зайцева.

— Ну, как поживает сегодня мой маленький зайчик?

Олег Иванович взял девочку на руки, и она чмокнула его в щеку.

Светлана ходила вместе со сверстниками в детский сад — еще не начальная школа, уже не ясли. Ее одежда вобрала в себя все яркие краски, какие только можно было найти в стране: в данном случае зеленое платьице, серые колготки и красные кожаные сандалии. Если и были какие-то преимущества в доступе в «Березки», так это то, что Зайцев мог покупать хорошие вещи своей девочке. В Советском Союзе нельзя было достать даже пеленок для новорожденных — матерям обычно приходилось перешивать их из старого постельного белья. А уж об одноразовых пеленках, которыми пользовался весь Запад, вообще речи не шло. Как следствие, родители стремились как можно раньше приучить малышей пользоваться туалетом. Маленькой Светлане, к огромному облегчению матери, это удалось несколько месяцев назад. Следуя на запах капусты, Олег прошел на кухню к жене.

— Привет, дорогой, — оторвавшись от плиты, сказала Ирина Богдановна.

На столе капуста, картошка, и, кажется, немного ветчины. Чай и хлеб. Водки пока что не было. Зайцевы спиртное употребляли, но знали меру. Как правило, они дожидались, когда Светлана ляжет спать. Ирина работала бухгалтером в универмаге ГУМ. Имея диплом Московского государственного университета, она по западным меркам считалась женщиной независимой, однако до полной эмансипации ей было далеко. На крючке у кухонного стола висела сетка-авоська, которую Ирина повсюду носила в своей сумочке. Куда бы она ни направлялась, Ирина всегда озиралась по сторонам, выискивая, нельзя ли купить что-нибудь, к столу или чтобы скрасить унылую квартиру. Любая покупка означала долгое стояние в очередях, но в Советском Союзе таков был удел всех женщин — вместе с готовкой для мужа, независимо от общественного положения, как его, так и ее. Ирина знала, что ее Олег работает в Комитете государственной безопасности, но она понятия не имела, чем именно он там занимается. Ей было известно лишь то, что он получал довольно приличную зарплату и изредка надевал военную форму — в самом ближайшем времени его ожидало очередное повышение в звании. Ирина рассуждала так: чем бы ни занимался ее муж, он со своей работой справляется, и с нее этого было достаточно. Дочь солдата, прошедшего в пехоте через всю Великую Отечественную войну, она хорошо училась в школе, но так и не смогла добиться того, к чему стремилась. У нее были способности к музыке, но недостаточные для того, чтобы поступить в консерваторию на отделение фортепиано.