Все черные.

Все одинаковые.

Все увядшие.

Никтер скрючился в клетке. Это была какая-то бессмыслица и абсурдность, которая только усиливала чувство страха. Он истекал потом, который сочился из него большими каплями. Желание просить, унижаться, торговаться за свою жизнь, чтобы, по крайней мере, положить конец боли, было почти непреодолимым. Единственное, что остановило его — были известные ему слухи о Скабрусе — Повелитель ситов никого не слушает и не жалеет. Скабрус стоял позади клетки, попеременно смотря то на Голокрон, то на цветы. Наконец он выбрал цветок, открыл стеклянную колбу над насосом и бросил его туда.

— Что это? — спросил Никтер. — Что вы делаете?

Скабрус взглянул на него, как будто впервые услышал. Когда он, наконец, ответил, его голос был низким и вибрирующим, и еще более глубоким, чем помнил Никтер. Казалось, он раздается ужасно близко, будто Повелитель ситов шепчет ему на ухо.

— Тебя сегодня унизили в Храме, Вим Никтер, унизили — дальше некуда. Ты показал себя слабым и никчемным бойцом.

— Это был Ласск! — завопил Никтер. — Он использовал Силу на мне, он…

Уставившись на колбу, Никтер увидел черный цветок закрутившейся в красновато-желтой жидкости; его лепестки измельчались и растворялись в ней. Насос при работе издавал слабый звенящий шум, оттого, что в полудюжину отходящих от него трубок начала поступать полученная смесь. Сначала он ничего не чувствовал, кроме слабой вибрации трубок, входящих в спину.

Вскоре боль, которую он терпел до сих пор, стала намного сильнее. Она вонзилась в его тело, затронув каждый миллиметр нервных окончаний, доводя его до белого каления.

Никтер выгнулся вперед и закричал. Боль овладела им, а он сдался ей окончательно. Она была огромной всеобъемлющей, словно нейтронная звезда, которая затягивала его. Перед собой он заметил Скабруса, наблюдавшего за ним сквозь решетку клетки.

Последнее, что Никтер увидел, прежде чем провалиться во тьму боли, это как Скабрус отвернувшись от него, взмахнул рукой над насосом, сбросив оставшиеся сосуды с цветами на пол.

Глава 4. Дрэнок

Пергус Фроде ответственно относился к своим обязанностям техника на небольшой посадочной площадке при Академии. Поэтому он имел возможность первым оценивать вновь прибывших, часто довольно жалких и невзрачных, и быть в курсе многих новостей еще до того, как их узнавали Владыки ситов. Неплохо для бывшего пилота в чьи обязанности входило — поверни-смажь-подай — и, чьей последней работой была переборка двигателей на «Верфях Куата».

Сегодня вечером, например, когда коррелианский звездолет начал приземляться на заснеженную площадку, освещенную посадочными огнями, Фроде уже точно знал, кто это был. Он знал бы это, даже если бы НК — дроид Дарта Скабруса не стоял рядом с ним, тихо жужжа сервоприводами. Фроде дроиды не мешали — он вообще привык к ним, даже больше чем к органическим формам жизни, особенно здесь на планете Oдасэр-Фаустин.

— Внимание. Сэр, я должен предупредить Повелителя Скабруса, что гости прибыли — сказал НК.

— Конечно, — ответил Фроде, наблюдая за тем, как звездолет выпустил шасси, и почувствовал, как посадочная платформа самортизировала под его весом. Через мгновение основной люк распахнулся, и посадочный трап с бесцеремонным скрежетом опустился вниз.

Выйдя вперед, чтобы встретить корабль, Фроде увидел, как двое охотников за головами с важным видом спускаются вниз. Первый — высокий, коренастый и лысый человек, с вечной ухмылкой и в зелено-синих очках, остановился у трапа и презрительно осмотрелся вокруг, как если бы он вовсе не был уверен, что хочет здесь находиться. Он нес металлический чемоданчик под мышкой, пристегнутый к его запястью тонкой цепочкой.