— Они мухлевали с отчётностью?

— Они мухлевали с краской. Дополняли потерянное из старых запасов. Она там, эта старая краска, припрятана где-то.

— Список фамилий складских?

— Готов.

— Шеки! Унда! — Ларфид кровожадно вскинулся. — Тащите сюда старшего учётчика.

Двое надзирателей исчезли, как по волшебству. Остальным тоже не сиделось на месте. Мела снова принялась просматривать дисциплинарный журнал. Данеки барабанил пальцами по столу, на лице его отражалась напряжённая работа мысли. Фириша поправляла и дополняла свои записи. «И всё-таки я что-то забыл, — думал Ларфид. — Что-то ещё». Его рассеянный взгляд падал то на карту с флажками, то на разбросанные по столу бумаги. Бездумно Ларфид собрал их и положил аккуратней. Взял один из лишних флажков-дротиков, повертел в воздухе.

— Учётчик может многое знать, — сказала наконец Мела. — И сдать Распорядку краску запрещённой палитры — большой успех. Но это не тот успех. Художника мы не нашли…

— Рабочий день ещё не закончился, — Ларфид покривил рот. — Рабочая ночь впереди.

— Утром здесь будет инспектор, — тихо сказала Фириша. Её подвижное лицо окаменело. Ларфид тоже помрачнел. Считанные часы оставались до начала… чего? Какие приказы отдаст инспектор Распорядка? Что предпримет?

— Мы сдадим ему список подозреваемых, — сказал Ларфид. — И если случится чудо, мы сдадим ему имена преступников. Но чудес не бывает. А… проклятый денёк!

— Эно, — сказала Мела, — тебе домой ни за чем не нужно?

— Что?

— Тебе бы пройтись, подышать.

— Набегался уже.

— Ты мечешься по кабинету, — мягко сказала Мела. — Выйди на улицу. Мысли прояснятся. К тому же… «Добрым надзирателем» на допросе могу быть я или Фириша. Но тебе лучше присутствовать.

Она умолкла. Ларфид закончил её мысль про себя: «И если я буду присутствовать, мне лучше быть спокойным». Мела была права. «Почти как Ошена, — не удержался Ларфид. — Жаль, что она — не Ошена».

— Спасибо, — сказал он. — Пойду… схожу за кофеиновыми таблетками.

Быстро темнело. Промозглый холод омыл лицо, схватил за руки. Мелкие лужи на асфальте подёрнулись льдом. Ларфид дважды поскользнулся, прежде чем вынужденно замедлил шаг. Он шёл, покусывая губы, сжимая и разжимая пальцы в карманах куртки. Что он забыл? Что?! «Чем больше я тревожусь, — думал он, — тем меньше шанс, что я вспомню. Надо прекратить. Надо взять себя в руки». Легко сказать, не сделать…

Он свернул в Первый Радиальный и увидел человека в тёплой одежде. Днём Фареки залил стену растворителем и размазал по ней грязь. Рисунок исчез, оставив неаккуратное пятно. Кто-то из хозотдела прислал маляра закрасить. Ларфид одобрительно кивнул.

Он приблизился. Маляр заметил его, обернулся — и Ларфид замер. Что-то дёрнуло его, словно неисправный прибор ударил током.

…Форма идёт многим. Некоторым идёт даже спецодежда. Эта девушка с уставной стрижкой, в громоздкой зимней спецовке выглядела точно звезда эстрады старых времён.

У Ларфида заныли зубы. Он почти вспомнил… почти.

— Надзиратель? — полуудивлённо сказала девушка-маляр.

— Участковый надзиратель Ларфид. Гражданка?

— Меня зовут Рифа Эгад. Я почти закончила — вот, видите.

— Да, — сказал Ларфид. — Да.